– Мистер Робинсон, мы скорбим о вашей потере и просим прощения за то, что появились здесь в столь неподходящее время, но мероприятие «Брейнбокс» в этом году связано с целым рядом смертей, и мы просто хотели…

– Я взорвал бы их всех к чертовой матери, если б мог, – сказал мужчина, протягивая руку за сигаретами. Прикурив, глубоко затянулся. – Стыдно сказать, твою мать, но это супружница никак не могла остановиться. В прошлом году продала машину только для того, чтобы он мог участвовать в конкурсе. А он этого вовсе не хотел. Я тоже, но она уперлась.

Его слова были полны печали и горечи.

– Малыш каждый день устраивал истерики, чтобы она наконец поняла…

«А разве мальчик не мог прямо сказать родителям, что не хочет соревноваться? Что, если причиной его самоубийства стал провал на конкурсе?»

– А разве он не мог просто сказать…

– Не мог, офицер. – Мужчина замолчал и посмотрел на Ким усталыми глазами. – Вы знаете, что такое синдром Саванта?[65]

Ким покачала головой.

– «Человек дождя»[66] видели?

Стоун кивнула.

– У Дастина Хоффмана в этом фильме такой же синдром Саванта, как и у Стиви. Речь идет о человеке, который, будучи умственно отсталым, демонстрирует определенные способности, значительно превышающие средние. Часто это способность к быстрым математическим вычислениям, как в фильме, или к музыке. Но во всех случаях речь идет только об одном навыке.

– И часто такое встречается? – спросила инспектор. Она видела фильм, но не представляла, как называется болезнь или на какой уровень гениальности она могла вывести больного.

– Очень редко, – Робинсон покачал головой. – Один раз на миллион. Именно поэтому синдром не смогли определить, хотя у сына и были задержки в развитии. Пошел он только в полтора года, а первое слово произнес лишь когда ему исполнилось два. Результаты основных психологических тестов были вполне нормальными, так что врач посоветовал нам проводить больше времени среди других детей, с тем чтобы он их догонял. Я так и сделал. А он сразу же пробрался к чужой игрушечной клавиатуре и стал на ней играть, пока другие не обратили на него внимания. Это ему не понравилось. Супружница сразу же решила купить ему пианино. Сдала свои драгоценности и поставила его в комнате Стиви. Он играл без остановки, но только до тех пор, пока его никто не видел. А потом супружница додумалась отвезти его на этот «Брейнбокс», и малыш как с цепи сорвался. А она все утверждала, что ему там будет хорошо. Я пытался переубедить ее, но она бывает упрямее осла. Хотела, чтобы ребенок превратился в своего рода звезду, а мне хотелось играть в футбол с обыкновенным ребенком.

– Так, значит, Стиви поехал на «Брейнбокс» в прошлом году? – уточнила Ким, почти физически ощущая ярость мужчины. Может быть, ребенок встречался со всеми тремя жертвами, и мужчина по какой-то причине хотел отомстить им за своего сына?..

– Ну да, мы поехали. Гребаный конкурс… За все то время Стиви не произнес ни слова. Супруга пыталась заставить его общаться с другими детьми, а я убеждал ее, что он не такой. Когда Стиви сел за пианино, то сначала как будто заледенел, а потом разрыдался. Я в жизни такого не слыхал. Полный кошмар. Мы с ним такое пережили, а супруга пошла и записала его на этот год…

– А где сейчас ваша супруга? – поинтересовалась Ким.

– Да чтоб я знал… Мы с ней разругались. Свалила, когда я сказал ей, что в смерти сына виновата только она.

Ким удивилась, что мужчина решился сделать столь резкое заявление в присутствии официальных лиц, отвечавших за расследование подобных случаев.

– А мне плевать, что вы подумаете, – Робинсон пожал плечами. – Она реально виновата. Вы должны арестовать эту суку за убийство. – Он постарался успокоиться; по щеке его покатилась слеза. Он резко смахнул ее. – Она продыху не давала мальчугану. И он не выдержал. Она убила нашего сына, и я ей этого никогда не прощу. Гори она в аду синим пламенем!

Инспектор собралась было встать, но Брайант обогнал ее. Гнев мужчины был результатом его неизбывного горя, и Ким не видела его ответственным за чье бы то ни было убийство. Он был достаточно зол, но психотип у него совсем другой.

Брайант протянул мужчине руку.

– Мы просим прощения за то, что вторглись… – Он замолчал, услышав, как на втором этаже заиграли на фоно.

Мужчина и глазом не моргнул.

– Мистер Робинсон, а кто это?..

– Я же уже говорил вам, что Стиви обожает играть на пианино.

Ким посмотрела на Брайанта, чтобы убедиться, что она ничего не пропустила. Его взгляд сказал ей, что нет.

– Но Стиви мертв… Он же убил себя?

– Кто вам это сказал? Убил себя Райан, его брат, совершенно нормальный ребенок. – Мужчина посмотрел на потолок. – А наш гениальный сын, как вы слышите, вполне себе жив.

По дороге к машине Ким наконец смогла выдохнуть.

– Как могло получиться так, что мы не знали, какой мальчик умер? – спросил Брайант.

Да, то, что они оказались неподготовленными, неприятно, но в этом никто не был виноват.

– Серена ни разу не назвала умершего мальчика по имени, а Стейси не смогла разобраться в туманных заявлениях полиции. Эти статьи в газетах надо, как всегда, читать между строк.

Инспектор знала, что в прессе имена жертв и детали преступлений появляются только после коронерского расследования, но и тогда редакции руководствуются в основном традициями христианского милосердия.

– Думаешь, это как-то связано с нашим расследованием? – спросил сержант.

– Я не думаю, что семья имеет к этому какое-то отношение, но меня не оставляет ощущение, что смерть мальчика послужила катализатором. Подожди-ка… А когда он умер? – Инспектор посмотрела на своего коллегу.

– В четверг вечером.

– Приблизительно в то же время, что и первая жертва, Фредди Комптон, встретивший свой конец за настольной игрой, – быстро подсчитала Ким.

Она не стала ждать ответа сержанта.

– Брайант, мне кажется, что мы нашли триггер.

– Не так быстро, командир. Все это немного…

– То, что Райан Робинсон совершил самоубийство приблизительно в то же время, когда была убита наша первая жертва, – не простое совпадение. Я уверена, что это наш спусковой крючок, только вот не знаю, начало чему он положил. – Ким машинально постукивала по своему телефону. – Если только… Твою ж мать!..