Аморе, выглянув в окно кареты, к своему удивлению, заметила сидевшего на ступеньках у входа человека. И, узнав его, не дожидаясь, пока лакей откроет дверцу, выбралась наружу.

— Мастер Риджуэй! Да вы промокли до нитки! Почему вы не зашли в дом переждать этот ужасный ливень?

Ален поднялся навстречу леди Сен-Клер.

— Разве я мог знать, когда вы приедете. Да и потом, я вовсе не собирался к вам. Просто в последнюю минуту решил зайти. Очень захотелось повидать вас.

Женщина с улыбкой подала ему руку.

— Входите же, входите. А то, не дай Бог, простудитесь в мокрой одежде.

Ален, приняв ее руку, последовал за ней через холл на второй этаж, в будуар. Там Аморе велела служанке приготовить для гостя шлафрок, растопить камин. Когда та отправилась выполнять распоряжения, госпожа предупредила ее, что никого не принимает, — леди Сен-Клер не хотелось, чтобы кто-нибудь им мешал.

Когда они остались наедине, Ален печально посмотрел наледи Сен-Клер.

— Почему только вас не оказалось, когда вы были так нужны мне?

— Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросила Аморе.

Риджуэй поведал ей о принудительном рекрутировании Николаса и о бесплодных попытках освободить подмастерье от службы на Королевском флоте.

— Я во всем виноват, — горестно заключил он. — Нельзя было отпускать его одного. Надо было самому отправиться тогда к больному!

— Прошу вас, не говорите так! Тогда вас и самого отправили бы на корабль.

— Может, и отправили бы. Но тогда мне не пришлось бы винить себя.

Аморе, взяв руки Алена в свои, утешительно произнесла:

— Я не сомневаюсь, что он благополучно вернется.

— Но ведь предстоят такие сражения! — возразил Ален.

— Вы должны твердо в это верить, мой друг, — убежденно сказала леди Сен-Клер. — Ваш подмастерье — парень опытный и осмотрительный. И сумеет найти выход из любого положения, если понадобится.

Утешительные слова Аморе подействовали. Они хоть и не умерили беспокойства о Николасе, но по крайней мере Ален уже не наедине с грызущим его чувством вины.

— Давайте снимайте мокрое платье, и просушим его у камина. Вина не хотите?

Риджуэй механически подчинился, стянув с себя сырую сорочку, после чего снял туфли, чулки и бриджи. Разложив одежду и обувь у камина, он набросил на себя шлафрок и подошел к Аморе, предложившей ему наполненный вином бокал.

Кивнув, он отпил глоток. Их взгляды встретились, и Аморе прочла в его глазах невысказанный вопрос. Ласково улыбнувшись, она отставила бокал и тихо произнесла:

— Я наказала служанке не тревожить нас, так что теперь вам, Ален, придется побыть за нее. Если бы вы только знали, как хочется мне сейчас снять с себя это платье.

Обняв Алена, леди Сен-Клер привлекла его к себе, и он с поразившей его самого страстностью принялся целовать и обнимать ее.

Остаток дня и ночь они провели вместе. Ален не выпускал Аморе из объятий, осыпал поцелуями, предлагал ей самые смелые и невиданные ласки, удовлетворяя ее желания с такой ненасытностью, будто эта ночь последняя в их жизни.

Утреннее расставание оказалось тяжелее, чем он ожидал. Опять в ставший ненавистным дом! Риджуэй тянул время как мог, пока Аморе не предложила ему позавтракать вместе, после чего Ален отправился в скорбный путь на Патерностер-роу.

Там, как он и предвидел, его ожидал ледяной прием. Энн, смерив его укоризненным взглядом, едва Ален показался на пороге дома, выдала гневную тираду:

— Наконец соизволили явиться под родной кров! Как, по-вашему, должна чувствовать себя жена, когда ее спрашивают, где муж, а ответить нечего?

Ален пытался сохранить подобие непринужденности, но это никак не избавило его от вскипавшего раздражения.

— Кому я так срочно понадобился?

— Вашим больным — вернее, тем немногим, кто остался, — у вас ведь теперь времени и на них нет, поскольку целыми днями вы околачиваетесь у доков в поисках этого ничтожества, вашего подмастерья, который скорее всего просто решил смыться от вас. Ну а по ночам, как водится, вы бегаете по шлюхам!

Раздражение Алена перешло в ярость.

— Ошибаетесь, мадам, — бросил он в ответ. — Я сейчас не от шлюхи.

— Да от нас за милю несет этой вашей шлюхой! И это не впервые. Валяетесь с самыми грязными потаскухами. Смотрите не притащите домой постыдную хворобу!

Тут Ален утратил чувство самоконтроля. Схватив Энн за плечи, он с силой тряхнул ее.

— Не смейте называть эту женщину шлюхой, слышите! Кому-кому, а вам помалкивать бы. Вы и есть самая настоящая шлюха, прижившая неизвестно с кем вашего ублюдка, которого норовите подсунуть мне!

— Оставьте ее, Христа ради, — вмешалась сбежавшая вниз Элизабет.

Ален, опомнившись, брезгливо оттолкнул Энн, и та, разрыдавшись, бросилась к тетке.

— Оставьте ее в покое! — возмущенно воскликнула Элизабет.

Ален повернулся к ней.

— Ну-ну, вы с ней всегда заодно, мадам. Уж не хотите ли вы убедить меня, что не знали о том, что Энн давно беременна?

Элизабет, спустившись с последней ступеньки, не спеша подошла к Риджуэю.

— Да нет, знала, конечно. Как я могла не знать? Но вы должны понять, что не Энн в этом повинна. Потому что ее отец, мой обожаемый свояк, превратил бы ее жизнь в ад, останься она под его крышей.

— Почему она в таком случае не женила на себе настоящего отца ребенка? — недовольно спросил Ален.

— Потому что это было никак нельзя.

— Нельзя? Почему же? Наверняка к нему у нее были куда более искренние чувства, чем ко мне.

Элизабет помрачнела и резко спросила:

— Вы на самом деле такой глупец, что ничего вокруг себя не замечаете? Энн изнасиловали!

Ален, не в силах ничего сказать, продолжал смотреть на нее. Гнев сменился сочувствием к Энн. Прежней ярости как не бывало.

— Но кто? Кто был этот негодяй? — наконец пробормотал он.

— Я вам этого сказать не могу. Спросите у Энн сами.

Рассеянно кивнув, Риджуэй повернулся и вышел в сад поразмыслить обо всем в одиночестве.

Только к вечеру, уже в спальне, он смог поговорить с Энн.

— Теперь я понимаю положение, в котором вы оказались. Вы были беременны, а мать, которая хотела вам помочь, внезапно погибла. Но почему вы тогда не рассказали мне обо всем? Я сумел бы вам помочь. Почему предпочли пойти на обман?

— Вы хотите сказать, что готовы были жениться на мне, принять чужого ребенка и растить как своего? — саркастически осведомилась Энн.

— Нет, по…

— Ну вот видите! Разве поступились бы вы своей свободой ради того, чтобы вызволить из беды какую-то там брюхатую дурочку! А по-другому помочь вы бы мне никак не смогли.