Эйра опустилась на корточки.

– Я действительно думала…

Ее голос предательски дрогнул. Но все было и так понятно, без слов.

– Это безумие, – сказал Боссе Ринг. – Чем мы занимаемся? Временами ГГ действительно ведет себя как идиот, но не до такой же степени.

Эйра смахнула что-то с ресниц.

– У нее мог быть при себе пистолет, – глухо сказала она, – она могла угрожать ему. Мы понятия не имеем о том, что произошло.

– Ты видела оружие?

– Она могла его где угодно вышвырнуть.

Когда они вернулись в домик номер пять, он стоял нараспашку. Эйра разыскала дополнительный нагреватель. Они сидели в прибывающем тепле в ожидании криминалистов. Избушка, конечно, была полна их следами; мало надежды, что они здесь что-то обнаружат. Куда важнее была машина, красная «Шкода», затаившаяся между елей.

Сейчас Санна Мелин должна уже сидеть под арестом, во всяком случае, если они забрали ее в Эрншельдсвик, а не повезли прямиком в Сундсвалль. А там кто его знает, может, и повезли. В любом случае придется подождать до утра, когда на место прибудет адвокат и ее уже с полным правом смогут начать допрашивать.

Ночь длиною в вечность.

– Спасибо, – поблагодарила Эйра, принимая чашку горячего чая. Она только сейчас поняла, насколько сильно замерзла, прежде это как-то не ощущалось. – Спасибо, что поехал со мной.

– Как, по-твоему, эту буханку можно считать уликой?

Боссе Ринг приготовил несколько бутербродов и уселся на другом конце дивана. В тишине копошились мысли, раз за разом прокручивался в голове ход событий – может, можно было сделать что-то иначе? Вдруг они что-то упустили?

– Ты в курсе, что когда-то я был боксером? – спросил вдруг Боссе. – Клуб «Линнеа» на юге Стокгольма, в какой-то степени даже легендарный.

– Да, – ответила Эйра. Об этом знали все, его сломанный нос служил лучшим тому доказательством.

– Я расскажу, что произошло. Что я повелся и повалил ее, что я готов был ее ударить. И все могло закончиться плохо. Так что не вздумай меня выгораживать.

– Хорошо, – сказала она.

– Это будет отмечено в деле.

– Я же сказала – хорошо.

– Хорошо.

Он жевал свой двойной бутерброд с щедрой порцией масла. Эйра скинула с себя ботинки, положила ноги на обогреватель. Снаружи в лесу что-то зашуршало, лисица или, может быть, сова, ночной охотник. Потом снова все стихло.

– Одиночество не доставляет мне никаких проблем, – продолжил он. – Я так живу с тех пор, как у меня в первый раз все пошло насмарку, а начать все заново я не смог. Я не уделяю времени друзьям. У меня нет компании, закадычных приятелей, с которыми можно выпить и поговорить по душам. – Боссе Ринг глянул в окно. В стекле было видно только отражение комнаты и их самих. – Работа стала моей компанией, а ГГ – моим другом.

Эйре тоже захотелось что-нибудь сказать. Подходящий для этого момент появился и исчез. Боссе Ринг поднялся и прошел в узкий закуток, в котором располагалась кухня. Она услышала, как он роется, как будто что-то ищет.

– Глянь-ка, братец Лилли скончался от своей сивухи. – Он вытащил из найденной бутылки пробку и принюхался. Прочел надписанную от руки этикетку. – Надо же, зверобой. Неплохая вещица.

– Я слышала, его употребляют при депрессиях, – сказала Эйра.

– Из нас двоих ты поведешь машину, договорились?

Еще никогда в полицейском участке Крамфорса не царило такое раздражающее безмолвие. Время никогда еще не текло так вяло, и вместе с тем каждая минута, казалось, весила тонну.

«Я невиновна».

Эйра снова перечитала короткие строки, как будто из этой лаконичной, составленной строго по протоколу юридической писанины каким-то чудесным образом могло проступить что-то новое.

Комната для допросов в Сундсвалле, где поздним вечером допросили Санну Мелин. Ей сообщили, что она имеет право на адвоката, и предъявили обвинения, длинный список из убийства, похищения, незаконного лишения свободы, еще одного убийства, и наконец последние пункты, к которым был прикован взгляд Эйры, словно муха к липучке.

Похищение, иначе говоря, незаконное лишение свободы Георга Георгссона.

Здесь у них было меньше всего зацепок. «Может подозреваться» значилось в обвинении, то есть веских оснований для подозрений, как в двух других делах, не было. Когда речь заходила о ГГ, то они по большому счету ничего на нее не имели. Только нечеткие свидетельские показания и запись с дорожной камеры.

Восемь дней ни слуху ни духу.

Что-то заставляло Эйру вглядываться в написанное, ища в нем ответ. Возможно, поэтому она снова и снова перечитывала протокол. Ей было необходимо нащупать следующее направление поисков, взглянуть на все с точки зрения профессиональной объективности, которая позволила бы ей двигаться дальше, но на деле были только злость и страх. Страх был тем, с чем она так и не научилась справляться. Единственное, что могло ей помочь, – это начать действовать. Даже тьма ее так не пугала – она родилась в темноте, сделала свои первые шаги в темноте. Здесь же сам страх был угрозой, боязнью потерять хватку и дать слабину.

Словно тогда все рухнет.

Ей хотелось, чтобы Боссе Ринг поехал с ней, прервав тем самым свой бессрочный отпуск, а не настаивал на том, чтобы его высадили в Эрншельдсвике посреди ночи, где он дождался бы утреннего автобуса до Мюккельгеншё.

«Каково ваше отношение к этому?»

Это был последний вопрос в протоколе, когда задержанная узнала, в чем ее подозревают.

«Я невиновна», – повторила Санна Мелин.

На все пункты один и тот же ответ.

Невиновна.

Несколько часов спустя допрос Санны Мелин возобновился в Сундсвалле, в присутствии адвоката.

Эйра взяла себе чашку кофе, на вкус полное дерьмо. Хотя кофе был здесь ни при чем. Все дело было в ней, ей тошно было находиться в Крамфорсе именно сейчас, вдали от всего.

Когда дежурный на телефонном коммутаторе сообщил, что к ней визитер, Эйра собрала распечатки с фотографиями разных женщин лет сорока и по дороге захватила Августа, чтобы их было двое.

Свидетеля Йенса Бойа провели в комнату для допросов. Он сидел там и, нервничая, царапал ногтем по краю стола.

– Зачем вы заставили меня сюда приехать? Разве нельзя было просто прислать фотографии через «FaceTime»? В каком веке вы вообще живете? Разве полиция не должна хоть немного идти в ногу со временем?

Эйра раздумывала, стоит ли ей прочесть лекцию о подсудности за дачу ложных показаний, но потом отказалась от этой идеи.

– Мы хотели бы попросить вас взглянуть вот на эти снимки, – сказала она, и на стол перед орнитологом легли распечатки. – Посмотрите, вы здесь кого-нибудь узнаете?

– А вдруг я ошибусь и покажу не на того? – разволновался