— Все мы под небом ползаем, — смиренно ответил наг.

— Почему вы решили, что я соглашусь на эту аватюру? — Я почувствовал, как мое настроение подернулось мрачными тучами. — С чего вообще такая мысль возникла?

— У меня нет резона думать о вашем согласии, принц. — В голосе серебряного нага заструился холод. — Все идет по плану.

— Что происходит? — с угрозой спросил Горотур, приподнимаясь на ковре.

Клэв последовала его примеру, растерянно нащупывая отсутствующий лук. В комнату уверенно вползли пять массивных нагов, заполнив помещение своим присутствием. В их руках блестели сабли, а в глазах — решимость. Я расслабленно потянулся, а уже спустя мгновение оказался за спиной главы рода, нежно придерживая за шею черными когтями. Зелесс, явно не ожидавший такой прыти, замер в ожидании моих дальнейших действий. Я же посмотрел в сторону самого грозного из ворвавшихся нагов и почти ласково сказал:

— А теперь вы покинете эту комнату, иначе…

Мои пальцы шевельнулись, и по ним тонкой струйкой побежало тепло. С расширившимися глазами вооруженные наги ретировались, оставив своего правителя в нежных руках наглого черного моркота, то есть меня. Я дотянулся до уха Зелесса и сказал, успокаивающе улыбнувшись своим спутникам:

— Ваше счастье, Зелесс Нашшан, что ваши планы нисколько не противоречат моим. Это будет несказанно удобно: предстать перед нужными мне змеехвостыми эдак беспомощно и в слезах.

Странное жжение в челюстях заставило меня поморщиться. Захотелось прополоскать рот, и не абы чем, а теплой соленой кровью. Клэв подалась вперед и прошептала так, что все услышали:

— Ваше высочество, что с вами?

Я вдруг понял, что следует сделать. Это однозначно было правильно и справедливо: запустить клыки в мощную шею нага, покусившегося на мою свободу. Зелесс зашипел от боли и страха. Жжение быстро прекратилось, уйдя из меня в плоть нага по выросшим клыкам. Похоже, я теперь еще и ядовитый. Знание само пришло в голову. Я улыбнулся еще шире и сказал, соскакивая со спины нага:

— А вот теперь поговорим, хвостатый.

Глава рода Нашшан свирепо ощерился, но не рискнул сказать ни слова, прислушиваясь к ощущениям в шее. Горотур пристально посмотрел на меня и спросил:

— Что ты сделал, твое высочество?

— Всего лишь привязал нашего гостеприимного хозяина на короткий поводок. Если он хочет жить долго и править еще дольше, то теперь он и его люди будут беречь меня и вас пуще зеницы ока. Мой яд особенный.

Последние слова предназначались уже нагу, напряженно слушавшему мои объяснения.

— И особенность его в том, что, разлагаясь, он убивает жертву в считаные часы, растворяя тело в мерзкую жижу. И начинает растворять с кожи, переходя все глубже, пока не доберется до жизненно важных органов. Разлагаться яд начинает через сутки после попадания в тело.

В глазах Зелесса появились искры страха. Ему ведь ни к чему знать, что это была просто шутка, — ну, почесал зубы, зато без добавления яда. Я усмехнулся и продолжил:

— Остановить разложение может новая порция яда. Так что теперь вы, уважаемый правитель рода Нашшан, отправитесь в столицу Империи вместе с нами, под дождем и по влажным пескам.

Наг прорычал:

— Что мне мешает схватить тебя здесь и сейчас? И использовать всю оставшуюся жизнь?

— Никто не сможет удержать меня против воли, — пропел я, обнимая змеехвостого за талию.

Спущенные с тормозов волны истинной моей энергии заполнили пространство, вынося мозг всем, кто оказался в комнате. Горотур заметно напрягся, пожирая мою тушку взглядом расширившихся глаз. Клэв задышала прерывисто, ее кожа заблестела от пота… Торс нага под моими руками стал нагреваться. Сам же наг шумно втянул в себя воздух. Взгляд его серебристых глаз поразил меня глубиной вспыхнувшей страсти. Еще немного, и моя пятая точка может пострадать, понял я. И замкнул флюиды очарования в себе, отпуская пленников своей силы на свободу. Зелесс вздрогнул, моргнул и хрипло расхохотался:

— Ты бесподобен, высочество! Эта власть просто непобедима! Теперь я верю в то, что ты можешь добиться всего на свете!

— И ты готов последовать за мной?

— Хоть на край света! И пусть все пять богов Лахлана будут тому свидетелями! — Взгляд нага полыхнул белой яростью осознания собственного поражения.

Горотур шумно выдохнул, переводя дыхание, а Клэв отвернулась, пытаясь совладать со своими чувствами и лицом. Ей, очевидно, не понравилось происшествие.

Марат, все это время молча просидевший на ковре рядом с форестессой, отложил в сторону документ, успев его прочитать, и звонко сказал:

— Будешь меня катать, серебряшка!

Зелесс окаменел от такой наглости, но нашел в себе силы ответить более-менее ровно:

— За это ты будешь всегда со мной, не правда ли?

— Но, но! — рассердился я. — Не греби поперек потока!

— Не дрейфь, папа! — Сын подошел к нагу, выглядя рядом с ним не больше тополенка рядом с могучим дубом. — Я укрощу этого хвостатого. А то он слишком много О СЕБЕ ВОЗОМНИЛ…

Последние слова Марат пророкотал голосом вервуда, от которого у нас всех кровь застыла в жилах. Зелесс, впечатленный метаморфозой, даже ростом уменьшился. В его глазах плеснулся ужас. Я же встряхнулся, мотанул хвостом, создавая ветерок, и сказал, глядя нагу в глаза:

— И не переживай, я буду каждую ночь приходить к тебе. Чтобы покусать.

Подорванная психика нага наконец не выдержала шока, и змеехвостый рухнул на пол в отключке, вызвав содрогание всей комнаты. Я с усмешкой посмотрел на своих спутников и сказал:

— А сейчас отдыхать. Нас с вами скоро передадут императорской страже. Учитесь смирению. Еще не хватало, чтобы они раньше времени поняли, кто из нас охотник, а кто жертва на самом деле.

Горотур повел могучими плечами, а Клэв тонко улыбнулась. Марат же с громким воплем запрыгнул на бесчувственного нага и провозгласил:

— Я великий охотник Чингачгук По Большим Змеям!

Оценить юмор сына смог только я.

Но долго предаваться умилению не было ни сил, ни времени: впереди ждало серьезное испытание. Несмотря на всю браваду, визит в столицу Империи нагов под видом пленников мог обернуться чем угодно, но только не легкой прогулкой под дождем.

Мутноватые морские волны накатывали на песчано-галечный пляж размеренно и успокаивающе. Утопая по щиколотку в песке, за прибоем наблюдали двое: бледный до синевы эльф, из одежды на котором зияли многочисленными мелкими дырами старые коричневые штаны, и создание женского пола, чем-то похожее на темноволосую эльфийку, чернокожее и с большими крыльями, перья на которых отливали красной медью. Облачена крылатая была в темно-серую тогу. Эльф со скучающим видом проводил взглядом очередную волну и спросил у спутницы: