хранения. Татум Риверс стояла в дальнем конце комнаты и пользовалась раковиной, предназначенной для мытья грязных бутс, чтобы постирать кучу футбольных футболок.

Хотя, когда я присмотрелся повнимательнее, мне показалось, что у нее это получается не очень хорошо.

Я раздраженно вздохнул, поднимаясь на ноги, и направился по коридору в кладовку, чтобы пойти и сказать ей, чтобы она убиралась к чертовой матери.

Я распахнул дверь, и принцесса ахнула, когда я вошел в складское помещение, проходя мимо сеток с баскетбольными мячами, стопок конусов, стеллажей с бейсбольными битами и клюшками для лакросса, пока не добрался до нее.

— Объяснись, — потребовал я жестким тоном.

Принцесса прикусила свою полную нижнюю губу, теребя узел, который она завязала на подоле своего черного платья, и оттянула его на дюйм вниз, на мгновение привлекая мой взгляд к загорелой коже ее полных грудей. Мое внимание мгновенно вернулось к ее голубым глазам. Возможно, я был чертовски возбужден сегодня вечером, но это не означало, что я собирался позволить своему взгляду блуждать по студентке. Особенно такой грубиянке, как она.

Что еще хуже, ее взгляд тоже скользнул вниз по моей обнаженной груди, и она смотрела на меня слишком долго, чтобы это можно было назвать беглым взглядом.

— Я, э-э-э… Я просто стираю футболки нескольких парней, — сказала она, невинно хлопая ресницами.

— Прекрати разыгрывать невинность, Риверс, — зарычал я на нее. — Я не знаю, кого тебе удается одурачить этим дерьмом, но я узнаю беду, когда вижу ее, и все в тебе кричит о ней.

Ее длинные светлые волосы были заплетены в косички, как будто она весь день изображала невинность, и вырвавшийся у нее вздох сказал мне, что она не закончила, несмотря на мое предупреждение. Но я был из тех детей, которые дергали девочек за косички в школе, а потом тащили их за навес для байков, чтобы поласкаться, так что она выбрала неправильный образ, чтобы избежать неприятностей со мной.

— Мне очень жаль, сэр. Я как раз заканчивала, но обещаю уйти еще через пять минут, если вы просто…

Я обошел ее, оттеснив в сторону, чтобы посмотреть вниз, в мыльную воду, где были погружены три свитера. Она явно что-то задумала.

Я вытащил ближайшую футболку, держа ее широко, чтобы название "Мемфис" было видно темно-зеленым цветом на белом фоне. Только фон был не белый, а розовый.

— Последний шанс сказать мне правду. Если тебе предназначено проделать такую великолепную работу по стирке этих футболок, тогда объясни мне, почему ты пытаешься их испортить?

Губы Татум приоткрылись в идеальной маленькой букве "О", а ее взгляд неуверенно блеснул.

— Упс…Должно быть, я как-то случайно уронила туда свою губную помаду…

— Ммммм. — Я протянул руку, чтобы слить воду из раковины, и вытащил две другие футболки, чтобы тоже увидеть названия на их обратной стороне. Роско и Боумен. — Ну, ты либо жаждешь смерти, либо всерьез думаешь, что тебе хватит ума выйти сухой из воды с этим дерьмом.

— Я…

— Давай прекратим нести чушь, я так или иначе узнаю от тебя правду. И просто чтобы ты знала, помада не составит большой проблемы, прачечная запросто отстирает ее, так что этот твой гениальный план — полный отстой. Этим мальчикам это буквально ничего не сделает, кроме как направит их гнев на тебя.

Челюсть Татум была плотно сжата, и было ясно, что она не собиралась говорить что-либо еще. Я разочарованно вздохнул.

— Сейчас же в мой кабинет. — Я указал ей на дверь, и она зашагала прочь от меня, покачивая бедрами так, что я невольно уставился на ее задницу в коротком черном платье.

Ради всего святого, зачем ей понадобилось разгуливать здесь именно этой ночью?

Татум направилась в мой офис, а я сделал крюк, чтобы закинуть футболки в прачечную. К тому времени, когда Ночные Стражи увидят их снова, они будут как новенькие, и Татум Риверс сможет поблагодарить меня за спасение ее задницы. Хотя у меня возникло ощущение, что это не то, что должно было произойти.

Я направился в свой кабинет и замер, когда вошел, обнаружив ее в моем кресле, медленно вращающейся по кругу.

— Что ты делаешь? — Я зарычал.

— Ты сказал прийти и подождать здесь, — ответила она, и это невинное дерьмовое действие вернулось на круги своя. — Я не знала, как на долго ты задержишься, и я устала.

Я медленно приблизился к ней, пока она продолжала сидеть в моем кресле. Здесь что-то происходило. Она пыталась отвлечь меня от чего-то.

Я положил ладони на стол и медленно наклонился вперед, мой пристальный взгляд блуждал по ее чертам, пока я пытался понять, что она пыталась скрыть.

— Почему ты была там с футболками Ночных Стражей? — Тихо спросил я.

Ее губы приоткрылись, чтобы солгать, и я нахмурился еще сильнее, заставляя ее передумать. Татум выдохнула, теребя одну из косичек, когда сделала правильный выбор и вместо этого предложила мне правду.

— Блейк сказал мне постирать их.

— Почему? У нас есть прачечная, никому не нужно ничего стирать вручную. И если ты оказывала ему какое-то большое одолжение, то почему ты устроила из этого такой гребаный беспорядок?

Она нахмурилась, и что-то безнадежное вспыхнуло в ее глазах на мгновение, прежде чем она снова спрятала это.

— Я думал, ты дружишь с этими мальчиками? — Медленно спросил я, внимательно наблюдая за ее реакцией. Она сморщила нос при этом предложении, а я нахмурился, потому что она определенно была на трибунах во время тренировки, выкрикивая их имена, как будто надеялась стать их последней поклонницей.

— Послушай, я не прошу тебя вмешиваться в мою социальную жизнь, хорошо? — Сказала она. — Это была просто шутка, очевидно, ужасная. Если ты собираешься наказать меня за это, можем мы просто покончить с этим? Почему бы тебе просто не оставить меня завтра после уроков с тобой, и мы могли бы прекратить это? — Последний раз она провела со мной, бегая кругами по спортивному залу, пока у нее чуть не лопнули легкие, так что я понятия не имею, зачем она напрашивается на повторный бросок, но это еще больше укрепило меня в уверенности, в том, что она пытается что-то скрыть.

— Что, черт возьми, заставило тебя подумать, что ты можешь сама назначать себе наказания? — Я зарычал.

— Ну, я сижу в учительском кресле, поэтому подумала, что это дает мне некоторый авторитет, — невозмутимо ответила она.

У меня вырвался вздох удивленного смеха, и ее губы тоже дрогнули.

— Ты настоящий хозяин своего дела, Риверс.

— Мне так сказали.

— Татум?! — Голос Сэйнта Мемфиса эхом разнесся по коридору снаружи, и краска отхлынула от