Проклятая белая баба утащила у кого-то огромные деньжищи. Она побежала за машиной – волочь мешки ей не по силам, а бросить их здесь может только сумасшедший. Значит, она скоро вернется. Значит…

– Куплю еду… Много еды – много. Шмотки куплю – одену Хо и этих маленьких распутниц… Куплю… оэммм…

Во! Вагончик куплю! Будем жить… Куплю мастерскую, буду машины ремонтировать, перелицовывать, рихтовать, – как сомнамбула бормотал By, перекладывая мешки на тележку. – Дам немного денег Паку – пусть крышей будет, в обиду не даст. Дам, всем дам – не жалко… Но – потом. А сейчас… Сейчас припрячу, месяц посижу, посмотрю, что будет…

…Добравшись до трассы, Ли быстро пошла по обочине вдоль линии придорожных кустов в направлении города. Возможное патрулирование трассы силами Второго альянса ее не беспокоило: искать одинокую даму они не станут, у них другие цели. Загадала: если до заправки притормозит какой-нибудь заплутавший в ночи любитель «сладенького» и начнет склонять к разврату – значит, все у нее получится. Не просто в плане благополучного вывоза денег из промзоны, а вообще – в жизни.

Любители где-то прохлаждались – не подозревали, недоумки, о своем счастье. Редкие машины пролетали мимо с крейсерской скоростью, никто даже не попытался притормозить и поинтересоваться, отчего это дама в такое время гуляет по обочине?

– Ну и черт с вами, – обиженно пробормотала Ли, ныряя в придорожную канаву метров за сто пятьдесят до заправки. – Мы как-нибудь сами…

С грехом пополам преодолев полторы сотни метров в положении «а-ля краб», Ли осторожно высунула голову и осмотрела местность. Заправка располагалась напротив, через дорогу, отстояла от асфальта метров на пятнадцать и в настоящий момент была совершенно пустынна: тусклый фонарь бликовал зловещими отсветами, отраженными металлической дверью в торце кирпичного здания и металлической же заслонкой на оконце оператора АЗС. Так просто не зайдешь, даже при наличии сильного желания, подкрепленного хорошим пистолетом, – взрывчаткой надо. Меры предосторожности вполне оправданы: в последнее время участились случаи нападения на загородные АЭС – какие-то праздношатающиеся деятели то и дело врываются и отнимают деньги, а между делом, походя, глушат операторов по черепу разнообразными тяжелыми предметами.

– А вы нам без надобности, – прошептала Ли, взглядом вымеривая расстояние от точки своего сидения до четырех колонок, торчавших перед зданием заправки. – Нам кое-что другое нужно…

Вскоре со стороны города к заправке подъехала «99-я». Ли напряглась и затаила дыхание, зорко всматриваясь в силуэт машины, «99-я» уверенно зарулила на пятачок перед колонками, встала, когда водила открыл дверь, из салона плеснула негромкая музыка, обрывки разговора. Ли разочарованно выдохнула: на данном этапе групповые ликвидации в ее планы не входили. Нужно было работать тихо: крайне нежелательно привлекать внимание правоохранительных органов и их антиподов до тех пор, пока заветные мешки не вывезены за пределы промзоны.

«99-я» напилась бензина и убралась восвояси. Ли, наблюдавшая за процессом наполнения бака, вдруг почувствовала потребность в обильном завтраке: накануне акции она нервничала, аппетит отсутствовал, и несколько дней приемы пищи в ее жизни места не имели – так, перекусы всухомять, на скорую руку. Ли сунула руку в сумку, отломила кусок шоколада, который всегда брала с собой на «полевые» акции, и принялась жевать, недовольно морщась – разве это еда?!

– Буженинки бы с горошком, – вздохнула дама. – А еще лучше борща… Того, что Лиса делает! Да со сметанкой. Да под ледяную водочку… – Тут Ли осеклась и нехорошо насупилась. Проявление простейших потребностей до полного завершения акции – это отклонение от нормы. Исполнитель может позволить себе мелкие слабости в процессе подготовки к акции: пока высматривает, подслушивает, разрабатывает объект и изучает его особенности. В активной фазе он должен до конца быть в постоянном напряжении, ежесекундно пребывать в готовности предпринять любой рискованный шаг, а в таком состоянии, как известно, не то что жрать – в туалет порой сходить забываешь. А тут – борща… Такого с ней еще никогда не было. Расслабилась, распустилась, будто все уже позади, деньги надежно спрятаны, ей ничто не угрожает. Тревожный симптом – этак недолго и до беды!

– Борща… – передразнила сама себя Ли. – А пару пуль в живот не желаете? Борща…

Минут через пятнадцать окружающие предметы стали нечетко проступать сквозь медленно рассасывающуюся мглу уходящей ночи – полоска неба на востоке заалела. Ли забыла о борще – начала нервничать. Еще час, и будет совсем светло – тогда могут возникнуть проблемы с эвакуацией денег. Потому что ребята из Второго альянса, если не совсем дураки, начнут прочесывать промзону по секторам и напорются на ее машину. Черт – даже думать об этом не хочется!

– Ну где ты, где ты?! – взмолилась Ли. – Где ты, одинокий ковбой мой, долгожданный? Явись, а?!

Словно вняв ее мольбам, со стороны города шустро подскочила к заправке белая «шестерка» – с обычными стеклами, позволявшими просматривать салон в тусклом свете фонаря. Подскочила, зарулила перед колонками, дверь распахнулась, вышел мужик небольшого роста, рыхлый, упитанный, потоптался, доставая из салона какие-то бумажки.

– Везет мне сегодня на толстых, – облегченно буркнула Ли, рассмотрев, что в салоне никого нет. – Сезон, что ли?

Толстый обошел машину, потащил от колонки шланг, вставил «пистолет» в горловину бензобака и трусцой припустил к заправщику.

Ли воровато зыркнула по сторонам, черной тенью метнулась через дорогу и застыла у машины, скрючившись в три погибели. Пока толстый стучал в железную заслонку оконца оператора, анализировала ситуацию. Хорошо, что машина приехала со стороны города: бензобак справа сзади, зарулила на пятак по ходу и встала, услужливо подставив левый борт для ночной хищницы. Если бы она ехала в город, это осложнило бы ситуацию – пока водила наполняет бензобак, оператор может наблюдать за ним через свою амбразуру.

Толстый пообщался с оператором, вприпрыжку помчался к машине, встал у бака, внимательно наблюдая за цифрами на табло работающей колонки. Ли терпеливо ждала в неудобном положении, чувствуя, как противно ноет натруженная спина. Колонка, отшумев, стихла, Ли поставила пистолет на предохранитель, перехватила за ствол, поудобнее подобрала ноги, готовясь к броску.

– Че творит, а! – возмущенно воскликнул толстый и вновь припустил трусцой к зданию заправки.

В течение нескольких минут Ли вынуждена была слушать перебранку толстого с оператором – водитель «шестерки» возмущался тем, что ему недодали два литра, заправочный мужик хрипло кричал из своей амбразуры, что это табло на колонке неисправно, а бензина дали сколько положено – в общем, было довольно шумно.

– Уроды! Нет, ну что за уроды! – зло прошипела Ли, чувствуя, что еще десять минут в таком положении – и качественный остеохондроз ей гарантирован. – Как вы мне все надоели…

Вволю поругавшись с оператором, хозяин «шестерки» вернулся на исходное положение – колонка вновь загудела.