– Об изменениях в штабе батальона уже слышал?

– Слышал!

– Ну да, ты же до встречи со мной с Шестаковым разговаривал. Как тебе эти изменения?

– То что надо!

– Я тоже так думаю! Максимов молодец. Хоть и противился политотдел с парткомиссией, генерал все же пробил свое решение через округ!

– Еще бы, зная командующего!

– Это тоже сыграло свою роль. Но чтобы пользоваться уважением у командующего округом, это уважение надо заслужить.

– Максимов достойный генерал.

– Не обижаешься, что он тебя на губу сажал?

– Нет!

Галаев налил в объемную чашку зеленого чая, вернулся к столу. Обжигаясь и морщась, сделал глоток:

– Помнится, ты перед командировкой что-то о краткосрочном отпуске по семейным обстоятельствам говорил?

– Да, говорил!

– Решение разводиться не изменил?

– Нет!

– Тогда в субботу можешь лететь в Москву дневным рейсом. А от столицы до своего города собственными силами доберешься. Документы на отпуск готовы, билет на рейс Ашхабад – Астрахань – Москва заказан!

– Спасибо, товарищ подполковник!

– Да о чем ты, Саня? Пустяки. Мне это сделать было легко, как сам понимаешь.

– Естественно, вы же командир части. И все равно спасибо!

Подполковник допил чай. Поинтересовался:

– Как тебе Шестаков?

– Не понял?

– Изменился после знакомства с женщиной из микрорайона, не узнать. А как комдив ему аванс на карьеру выдал, так вообще другим человеком стал.

– Человеком он всегда был хорошим, вот только другие, менее порядочные, с ослиным упорством пытались сделать из него дерьмо. И это подонкам почти удалось. Если бы не встреча с Еленой и в гораздо меньшей степени беседа с генералом, сломался бы Вадим и пошел под откос. Хорошо, что этого не произошло и теперь его судьба в его же руках.

Галаев согласно кивнул:

– Ты прав! Но не буду тебя задерживать. Тебе еще душ принять надо, там у хаты ребята порядок навели, емкости водой наполнили. Да и отдохнуть не помешает. Представляю, что ты сейчас испытываешь после кровавой бойни в Афгане.

Александр улыбнулся:

– Да ничего особенного я не испытываю. А вот к женщине одной испытываю, и позвольте мне до утра покинуть гарнизон. У дежурного есть адрес, по которому меня можно вызвать в любой момент.

– Кто же тебя, Саня, вызывать будет? Но, значит, и ты, как Шестаков, влюбился.

– Это Шестаков влюбился, как я!

– А, ну да, конечно. Езжай, Саша, спокойно, я рад за тебя.

– Благодарю, Марат Рустамович!

– Иди! Теперь нам вместе постоянно служить. Вопрос, долго ли?

– Что вы имеете в виду?

– То, что в стране начинает происходить. Или не видишь? На выдохе страна. Как новый генсек пришел, так и пошло. Поговаривают, он серьезно ставит вопрос о выводе наших войск из Афганистана.

– Так быстро это не сделать.

– У нас все возможно. И войну пора прекращать, да вот что беспокоит меня, не вытащим ли, уходя из Афганистана, эту войну вместе с собой на территорию Союза?

– Откуда такие мрачные прогнозы?

– От верблюда! Ладно, Саня, если что и произойдет, то не сейчас, не через год или два. А пока наслаждайся жизнью, коль костлявая не смогла тебя оприходовать. Счастья!

Тимохин спросил:

– Так мы до отпуска не увидимся?

– Не надейся! Я что, по-твоему, еще двое суток буду разбитым корытом на хате лежать?

– Это уж как получится.

– В пятницу выйду, да и не положено мне дольше болеть. До свидания, Саня.

– До свидания, Марат Рустамович.

Александр покинул дом командира с плохим предчувствием, которое, впрочем, отошло, как только он подумал о Татьяне. На улице Тимохину встретился Рахимыч. Заместитель командира батальона по материально-техническому обеспечению майор Рахимов воскликнул:

– Саша? Ну, здорово, пропащий! Как дела?

– Здравия желаю, товарищ майор! Дела нормально.

– У комбата был?

– Да.

– Как он?

– Болеет.

– А ты?

– Что я?

– Готов завтра погоны и должность принять?

– К этому надо готовиться?

– А как же? Или решил без выставления проскочить? Не получится. Потому как традиции нарушаются. А их мы свято блюсти должны.

– Слушай, Рахимыч, в субботу я уезжаю в отпуск на десять суток. Постараюсь вернуться пораньше. Вот как вернусь, обмоем и развод, и погоны, и должность. К тому же я представлю офицерам свою невесту, а возможно, тут же и свадьбу сыграем. Такую гулянку организуем, что гарнизон на уши встанет!

Майор положил руку на плечо старшего лейтенанта:

– А вот этого не надо, в смысле гарнизон ставить на уши, на что многие офицеры большие мастера. А в остальном согласен. Разумно, а главное, объяснимо.

– Тогда до утра, товарищ майор?

– До построения, Сань!

Тимохин прошел к дому. Вошел внутрь. В комнатах ничего не изменилось с момента его убытия в командировку, да и что могло измениться, а вот во дворе солдатам пришлось потрудиться. Восстановили забор, туалет новый поставили, душевую с бочкой, установили дополнительную емкость, заполненную нагревшейся на жарком солнце водой. Александр с удовольствием принял душ, прошел в спальню, сбросил с себя полотенце, кроссовки, включил кондиционер БК-2500, который тарахтел, но работал отлично, прилично охлаждая всю квартиру.

Тимохин раскинулся на кровати, взглянул на часы – 16-02. Решил, полчаса полежит, а затем, переодевшись в гражданку, поедет в поселок. Цветы купит по пути, рынок еще будет работать, а нет, то розы достанет у соседки Татьяны, Елизаветы Владимировны. Успеет, чтобы встретить Таню возле детского садика.

Но не выдержал запрограммированного времени. Через 15 минут был уже на ногах. Оделся в легкий, приятный после робы и повседневки летний костюм, почти не ощущаемый на теле, сменил носки, обулся в светлые туфли и пошел к парку боевых машин батальона. И там его радушно встретили офицеры части. Машина, как и говорил Шестаков, находилась в идеальном состоянии. Вымыта снаружи и изнутри, в салоне с шампунем, заправлена. Старший лейтенант достал из бардачка документы и ключи. Завел двигатель и, развернувшись, подъехал к воротам контрольно-технического пункта части. Ворота отъехали в сторону, и Тимохин вывел «Жигули» на аллею, выходящую к офицерскому клубу и магазину. Поехал в объезд поселка. Возле конечной остановки «маршрутки» притормозил. Мало ли, кто ждет маршрутное такси, но потенциальных пассажиров не оказалось, и он вывел автомобиль к внешнему контрольно-пропускному пункту гарнизона. Знакомый прапорщик сам, не прибегая к помощи подчиненных, поднял шлагбаум, пожелав в открытое боковое окошко машины приятного пути Александру. Тимохин ответить не успел, лишь кивнул, нажал на педаль привода акселератора или «газа», быстро набрав скорость до 100 километров в час.