последний большевистский переворот, после которого власть окончательно перешла в руки Ленина и Троцкого. Гнилая, мотающаяся во все стороны «керенщина» — как отметил адмирал Тимирев — почти без борьбы уступила место царству наглых и безжалостных авантюристов, ради личных, узких целей решивших проделать свой чудовищный эксперимент над живым организмом, обессиленным войной и, в особенности, революцией, России.

Все, сидевшие еще на ответственных местах деловые, разумные и опытные офицеры, не утратившие понятия чести и служебной порядочности, почувствовали, что при создавшихся невыносимых условиях дальнейшее пребывание у власти есть преступление перед Родиной и своей совестью. Из состава высшей административной власти Морского ведомства ушли: адмирал Д.Н.Вердеревский — министр, капитан 1 ранга граф А.П.Капнист — начальник Морского Генерального штаба и капитан 2 ранга Кукель — помощник Морского министра, которые открыто заявили о своем нежелании подчиняться новой власти, за что и были арестованы…».

октября 1917 года Правление Социал-Демократической партии Финляндии и Исполкома профсоюзов Финляндии приветствовали победу большевиков в России. Под влиянием революционных событий в Петрограде, 31 октября в Финляндии произошла всеобщая забастовка рабочих с лозунгами экономических и политических требований.

Одновременно Красная Гвардия разоружала отряды шюцкора, занимала административные здания, вокзалы, телеграфные и телефонные станции, брала на себя охрану общественного порядка.

Во многих городах Финляндии власть фактически перешла к рабочим. Особенно это чувствовалось в Гельсингфорсе. В городе мелькали красные флаги, транспаранты и лозунги. Забастовка продолжалась до 6 ноября, пока Центральный Революционный совет не призвал рабочих прекратить забастовку, после принятия Сеймом постановлений и законов о восьмичасовом рабочем дне, о демократизации системы коммунальных выборов.

После октябрьского переворота, как писал капитан 2 ранга Г.К.Граф: «…офицерство впало в полную апатию, так как рассчитывать было больше не на что, и всюду казалось непроглядно темно». Большевики кричали о конце войны и мире с немцами. Смысл пребывания офицеров на флоте после войны был совершенно не ясный…». Сдача Рижского залива и Моонзунда, потеря «Славы» и еще восьми боевых кораблей, что равнялось нашим потерям за все три года войны, стали горьким финалом боевых действий «революционного»

1917 года на Балтике…

Временами, в Гельсингфорсе сквозь низкое осеннее небо тускло просвечивало бледное чухонское солнце. Ноябрь моросил дождем и обдувал порывами ветра. Мокрые деревья Эспланады чернели на фоне серого осеннего неба.

Мичман Бруно Садовинский в шинели без погон, в накинутом поверх нее дождевике, надвинув глубоко фуражку-мичманку с «крабом» Керенского вместо кокарды, сидел на садовой скамье в начале Эспланады, на том самом месте, где они часто любили бывать с Ириной. Сегодня было 6 ноября — день корпусного праздника! С утра Бруно чисто выбрился, надел свежее белье, единственную свою тужурку с нарукавными галунами, на манер британского флота, которые хотя и заменили упраздненные погоны, но никогда не достигли вершин той гордости, которую вызывало злато сверкавших офицерских погон.

Служба в большевистском флоте его уже мало интересовала, встречаться ни с кем не хотелось.

В былые годы флотские офицеры, выпускники Морского корпуса, празднично отмечали этот день. После всего кошмара случившегося за этот год, воспоминания о корпусе были светлыми и спокойными. Мичману Садовинскому вспоминалось, с каким удовольствием и интересом он учился в Морском корпусе. Ему очень нравились лекции, проходившие в высоких светлых залах, и практические занятия, в прекрасно оборудованных, настоящими корабельными системами, артиллерийских и минных классах. Припоминались Бруно и сложные математические расчеты в девиационном кабинете, интересные опыты в физической и химической лабораториях.

Вспоминал он и летнюю морскую практику на учебных судах «Рында», «Воин», «Верный». Все это быстро пробегало перед мысленным взором Бруно, как в немом кино… А какие устраивались балы! На них кадеты и гардемарины танцевали с самыми красивыми девушками Петербурга.

Вспомнилось ему и то, как под звуки церемониального марша, он торжественно проходил в строю своих товарищей, под славным Андреевским флагом. Все это очень ярко, как будто было вчера, припомнилось Бруно. Теперь ничего этого нет… Отменены офицерские звания, сорваны погоны, нет и самого Андреевского флага… По существу, нет и флота…

Резкий, порывистый ветер продувал насквозь. Мичман ежился, но продолжал сидеть на скамье, привалившись к деревянной спинке. Воспоминания не отпускали Садовинского…

С трудом прервав их, мичман повел плечами, будто сбрасывая прошлые годы, задумался о ближайшем будущем:

— Итак, первое — служить у большевиков он не будет. Второе — надо обзавестись отпускными бумагами и двигаться в Петроград, отыскать там Ирину, потом забрать личные документы из канцелярии Морского корпуса и, наконец, третье — пробираться на Север, в Архангельск, вслед за своим первым командиром, капитаном 2 ранга Кира-Динжаном. Андрей Дмитриевич говорил, что на Севере будут формироваться флотские отряды для борьбы с большевиками, и что он сам направится туда.

13 ноября 1917 года Финский Сейм утвердил Сенат — правительство Финляндии, во главе с премьер-министром П.Э.Свинхувудом.

На следующий день, 14 ноября трагически погиб миноносец «Бдительный» — одна из последних жертв войны на Балтике. Миноносец подорвался на мине в районе города Раумо. Все офицеры остались на погибающем миноносце, который спустя полчаса затонул. Вместе с офицерами корабля погиб и начальник 7-го дивизиона эскадренных миноносцев капитан 1 ранга В.К.Кедров.

15 ноября 1917 года большевики приняли «Декларацию прав народов России», признающая право народов на самоопределение вплоть до отделения.

В тот же день Финский парламент заявил о принятии на себя верховной власти в Финляндии, через неделю Сейм в одностороннем порядке провозгласил Финляндию независимым государством, а 26 ноября Финляндия, объявив накануне этого о своей независимости, подняла вопрос незаконности нахождения разложившихся частей русской армии и флота на ее территории.

Офицеры русской армии и Балтийского флота, до этого пассивно относившиеся к политическим событиям, происходящим внутри Финляндии, почувствовали себя в положении людей, брошенных на произвол судьбы. Вместо того, что бы заниматься вопросами базирования военного флота на территории уже чужого государства, после отделения Финляндии от России, Центробалт в Гельсингфорсе обсуждал вопросы дележа флотских должностей.

В первых числах декабря большевистская Морская Коллегия, состоявшая из выборных матросов, ставшая во главе управления флотом после Октябрьского переворота, разослала Декрет «Об упразднении должности командующего флотом и передачи всей власти Центробалту». Очевидец событий вспоминал:

«Сегодня в 9 часов утра поднимали флаг с музыкой в честь перехода управления всеми силами Балтийского флота в ведение Центробалта. Флаг Развозова спущен, Развозов смещен…».

Н.Кадесников пишет: «В день ухода популярного адмирала Развозова с должности командующего Балтийским флотом, у начальника обороны Моонзунда и старшего в районе боевых действий адмирала Бахирева на “Чайке” состоялось собрание флагманов. Адмирал М.К.Бахирев напомнил об общем решении, принятом еще месяц назад, в случае ухода адмирала Развозова