Войдя в спальню, Катон сел на угол кровати и развязал калиги, а потом плюхнулся на набитый конским волосом матрас. Боль в мышцах начала уходить, на смену ей пришли тепло и расслабление, и он заснул, даже не успев понять, что засыпает. Спустя мгновение он уже храпел. Таким его и застал Макрон, когда над рудником прозвучал первый сигнал к смене караула. Сначала он хотел было разбудить друга, но потом решил, что докладывать не о чем. За стеной, в развалинах поселения, стояла тишина. «Пусть парень отдохнет», — решил Макрон. В ближайшие дни когорте потребуется, чтобы ее командир был полон сил, быстр и сообразителен. От четкости восприятия Катона будут зависеть человеческие жизни. Так что он не стал будить Катона и сам отправился спать в другую комнату, отведенную для центурионов. Свободные от несения службы уже спали, громко храпя. Макрон разделся в темноте и улегся на кровать. Положил руки под голову, раздумывая, что за темный дух окутал его друга после того как он лишился жены. Потом мысли его смешались, и Макрон тоже уснул, и его громкий храп присоединился к нестройной какофонии остальных.

— Командир! Вставай!

Катон почувствовал, что его трясут за плечо, сначала легонько, а потом сильнее, когда он не проснулся сразу. Моргнув, открыл глаза и сразу же пожалел об этом. В окно, выходящее в сад, лился яркий свет. Прищурившись, он разглядел лицо хирурга, бледное и встревоженное.

— Что… что такое?

— Больной, командир. Прокуратор Непон.

— Что с ним?

— Он мертв, командир. Уже окоченел, когда я пришел его проведать только что.

— Мертв?

Катон мгновенно сел и спустил ноги с кровати. Он был в ярости на себя оттого, что позволил себе уснуть, не дав приказ разбудить его до рассвета. Опасался, что это создаст ему образ слабого и изнеженного, разрушит его репутацию крутого и хладнокровного аскетичного командира, служащего лучшим примером для подчиненных. Он протер глаза.

— Что случилось?

Хирург покачал головой.

— С ним все в порядке было, когда я вечером его осматривал. Спал спокойно. Не было причин думать, что что-то может случиться. А теперь…

— Пошли.

Катон двинулся к двери босиком, вышел в коридор и зашагал к спальне прокуратора. Дверь в спальню была открыта, и у кровати стоял один из помощников хирурга, с беспомощным видом. Непон лежал на спине, одна рука откинулась в сторону, другая лежала на животе. Его глаза были широко открыты и глядели в потолок, рот тоже был открыт, и из него торчал высунутый язык. Оглядев его, Катон наклонился и поднес ухо ко рту прокуратора. Дыхания не было. Он прижал ухо к груди и не услышал биения сердца. Кожа прокуратора была холодной, такой, какая бывает у человека, умершего несколько часов назад.

Катон сделал шаг назад.

— Когда ты последний раз к нему заходил?

— За час до полуночи. Во время последнего обхода, а потом спать лег, командир.

— Понял.

Катон поглядел на помощника.

— Найди центуриона Макрона и приведи его сюда немедленно.

Помощник отдал честь и выбежал из комнаты.

— Как считаешь, какова причина смерти? — спросил Катон. — Он умер от ран?

Хирург потер щеку.

— Не знаю, командир, как такое могло случиться. Он поправлялся с того момента, как мы спасли его. Я вправил ему кости на ногах, обработал раны. Признаков кровотечения нет. По крайней мере такого, от которого можно умереть. И лихорадки у него не было. Я сделал все, что мог, и был уверен, что у него все шансы поправиться. Если не считать, конечно, искалеченных ног. Я не понимаю, как что-либо из моих действий могло привести к его смерти, командир.

— Успокойся, я тебя не виню. Мне просто необходимо знать твое мнение о причине его смерти.

— Командир, иногда люди умирают, несмотря на все мои старания. Безо всяких видимых причин. Просто сердце останавливается. В конце концов, учитывая, что пришлось пережить Непону, такую возможность тоже нельзя исключать.

Катон задумался и тряхнул головой.

— Я в это не верю. Он был в хорошем самочувствии, когда я с ним разговаривал. И я уверен, что ты умеешь ухаживать за больными. Так что…

Хирург поглядел на него, на мгновение прикусив губу.

— Так что же ты предполагаешь, командир? Что он убит? Кто же мог сделать такое?

— В самом деле, кто? — сказал Катон, вздыхая. Наиболее очевидными претендентами были бы те, кого он предал, сдав рудник Искербелу. Но все они мертвы, кроме троих телохранителей прокуратора. Пастерикс не скрывал своего презрения по отношению к действиям Непона, но не было похоже на то, что он готов убить его.

— Командир, вызывал?

Катон обернулся и увидел, что в комнату вошел Макрон, одетый и в короткой кольчуге. Показал на тело.

— Непон мертв, — сказал он.

Макрон подошел к кровати и оглядел тело. Потом посмотрел на хирурга.

— Отличная работа, дружище.

— Я? — спросил хирург, прижимая руку к груди. — Нет. Не имею к этому никакого отношения, клянусь.

Макрон закатил глаза.

— Легионерская шутка. Бедняга Непон, — равнодушно сказал он и снова принялся разглядывать тело. — То, что он доверился слову Искербела, все-таки его погубило, так всегда бывает с такими ублюдками. Убежден, мало кто по нему слезы лить будет.

— Может, и так, — согласился Катон. — Но ты не задал очевидного вопроса.

— Да, точно. От чего же он умер?

— Хирург не может сказать пока что.

— Рад, что в армию все так же берут самых талантливых и умелых хирургов, — сказал Макрон, присаживаясь рядом с кроватью и осматривая тело. На груди, руках и лице Непона было множество синяков, желтеющих и лиловых. Голова прокуратора была вжата в мягкий шелковый валик. Макрон убрал его, чтобы получше осмотреть шею и уши. Взял покойника за подбородок и решительно повернул его голову в сторону. Прищелкнул языком.

— Вот это видишь?

Он показал на красные отметины под щетиной на шее Непона. Преодолевая сопротивление окоченевших мышц, повернул голову в другую сторону. С противоположной стороны шеи были точно такие же отметины.

— И что думаешь? — спросил Катон.

— Похоже, его кто-то придушил, — сказал Макрон и поглядел на хирурга. — Удивлен, что ты этого не заметил.

— А с чего бы мне искать такое? — спросил хирург. — Зачем кому-то убивать одного из моих больных?

— Не имеет значения, — сказал Катон. — Больше тебе здесь нечего делать. Иди, ухаживай за ранеными. И закрой за собой дверь.

Склонив голову, хирург вышел из комнаты. Как только они остались одни, Катон подошел к кровати с другой стороны и присел, внимательно разглядывая отметины. Хорошо различимые и располагаются именно так, как следует из сказанного Макроном.