– Может, это не пенни с небес, но, должен сказать, чего-то оно стоит.

– Ну, с этого ты не разбогатеешь, – поддел лорд Перси, рассматривая находку Гриффина.

– А вот я считаю это своим счастливым талисманом, – объявил Гриффин, надевая кольцо на мизинец. – Итак, о чем я?

– Твоя счастливая ночь!

– Ах да. Лично мне кажется, что сегодня фортуна будет ко мне благосклонна.

– А по-моему, хуже уже ничего быть не может, – фыркнул Деламир, подталкивая дружка локтем.

Наутро Гермиону разбудил необычайно ранний приход матери.

– Минни, дорогая, проснись! – взволнованно вскрикнула она.

Гермиона перевернулась на спину и сжала ладонями виски. В чувство ее привели обрывки воспоминаний о прошлой ночи.

– О дьявол!

– Гермиона Марлоу! – воскликнула мать. – Это такие выражения ты употребляла в беседе с лордом Хастингсом? Неудивительно, что он здесь вместе со своей мамашей!

– Здесь? – удивилась Гермиона, садясь. Собственно говоря, она не совсем понимала, как оказалась дома. Они с Рокхерстом были в переулке, и она едва не улетела в пропасть! – О дьявол, – повторила она на этот раз куда тише и приложила пальцы ко лбу, пытаясь вспомнить, что случилось потом… и как она добралась домой.

И все же она лежит в своей кровати! Не в кровати Рокхерста. Это не сулит ничего хорошего! Мало того, заглянув под простыни, Гермиона обнаружила, что она без одежды. Голая? Кто же ее раздевал? Этого она определенно не помнила. Какой кошмар!

Она поскорее натянула одеяло до подбородка и вымученно улыбнулась матери.

– Минни! – воскликнула та. – Боюсь, тут что-то неладно. И думаю, тебе нужно приготовиться к худшему. Подозреваю, Хастингс хочет разорвать помолвку. О, какое ужасное несчастье! Если бы только твой отец был здесь! Или хотя бы Себастьян!

Графиня подошла к гардеробу и стала вынимать одно платье за другим.

– О небо. Что полагается носить в таких случаях?! Но Гермиона уже не слушала зловещих предсказаний матери. Сейчас ей было важнее вспомнить, как она добралась домой… и выжил ли Рокхерст.

– Какая досада! – пробормотала она, снова заглядывая под одеяло. Может, столь непристойный вид означает, что именно Рокхерст привез ее домой?

К ней домой. Не к себе. Не уложил в свою постель. Не запер в спальне до утра, как клялся когда-то. Нет, теперь, узнав, кто она на самом деле, привез ее домой и предоставил полную свободу. Свободу оставаться одной.

В эту секунду сердце ее едва не разорвалось.

– Несносный человек!

– Я тоже так считаю, – согласилась мать, вообразив, что гнев дочери направлен на лорда Хастингса. – Но мы должны с честью вынести этот позор, дорогая Минни. И я уверена, что смогу найти какого-нибудь достойного баронета или просто джентльмена, который проигнорирует разразившийся скандал и захочет жениться на тебе.

Боже, да что ей скандал, пусть и самый громкий? Как она сможет жить без Рокхерста? Она так привыкла быть его Тенью!

Гермиона зарыдала, и мать немедленно подбежала к ней.

– Ну, дорогая, успокойся! Давай найдем тебе самое красивое платье, и ты спустишься вниз и с гордым спокойствием их выслушаешь! Кто, в конце концов, они такие, эти Хастингсы? Жалкие выскочки!

Графиня с улыбкой помогла дочери одеться, и обе спустились вниз.

– Полагаю, тебе придется вернуть ему кольцо, – заметила леди Уолбрук, когда женщины остановились перед закрытой дверью в утреннюю гостиную.

Кольцо?!

Гермиона украдкой взглянула на руку, где еще недавно поблескивало кольцо несостоявшегося жениха.

А вот это уже будет нелегко объяснить. Не только лорду Хастингсу, но и его матери!

– Мерзавец! – выдохнула Гермиона.

Мать бросила на нее предостерегающий взгляд, достойный самого адмирала Нельсона, и с величественной улыбкой открыла дверь.

Леди Хастингс, очевидно, не считая нужным соблюдать правила приличия, неодобрительно фыркнула при виде дам.

– Добро пожаловать, лорд Хастингс, леди Хастингс, – жизнерадостно приветствовала графиня. – Как мило с вашей стороны заглянуть к нам в столь ранний час!

Услышав голос леди Уолбрук, лорд Хастингс обернулся, но, к сожалению, в противоположную сторону, отчего оказался лицом к лицу с огромной статуей богини плодородия, присланной лордом Уолбруком с островов в Тихом океане. Нужно сказать, что графиня крайне гордилась подарком мужа и выставила его на всеобщее обозрение, несмотря на то что резчик наделил идола четырьмя пышными грудями и не изобразил хотя бы подобия одежды.

Сообразив наконец повернуться к двери, где стояли обе женщины, лорд Хастингс не смог скрыть, насколько шокирован экзотическим украшением гостиной.

«Господи! О чем я только думала, принимая его предложение?» – спросила себя Гермиона. Да уж лучше прожить жизнь в воспоминаниях о Рокхерсте, чем провести ночь с этим слизняком!

И теперь, когда респектабельный, достопочтенный лорд Хастингс возьмет назад свое предложение, ей, вероятно, останутся одни воспоминания…

Гермиона украдкой смахнула слезы, грозившие хлынуть потоком при одной мысли о Рокхерсте.

– О, Томас, как жаль, что я не могу быть той женщиной, которую желаешь ты!

– До нас дошли слухи… – начала леди Хастингс.

– Мама, я же предупреждал, что все скажу сам, – перебил лорд Хастингс.

Дама снова фыркнула.

– Да, но к чему тебе впутываться в столь омерзительную ситуацию?

Мать Гермионы, которая терпеть не могла дураков независимо от пола и возраста, выступила вперед:

– Лорд Хастингс, вы собираетесь разорвать помолвку?

– Видите ли, я намеревался сказать, что… – проблеял он.

– Да! – выкрикнула леди Хастингс, вскочив так порывисто, что едва не опрокинула чайный столик. – Конечно, он желает разорвать помолвку!

– Матушка!

Барон поправил фрак, стараясь принять внушительный вид.

– Сядьте, пожалуйста! Я сам все улажу. – Набрав в грудь воздуха, он мужественно взглянул в глаза графини. – Леди Уолбрук, я буду чувствовать себя лучше, если вы и леди Гермиона тоже сядете, ибо эта новость расстроит вас обеих.

Гермиона заметила, что он старательно избегает смотреть в ее сторону, однако, следуя примеру матери, уселась на ближайший стул.

– Мне стало известно, что последнее время леди Гермиона не слишком хорошо себя чувствует…

– О, милорд! – перебила леди Уолбрук. – Это всего лишь нервы: так часто бывает с девушками перед свадьбой. И у всех молодых дам время от времени бывают мигрени.