— Это была не совсем сродственная команда, — объяснял Рубра когистанскому Согласию. — Я ощутил нечто близкое к электрическому разряду в нейронах вокруг сфинктера. Похоже на сродство, но разряд просто стер все мои программы в ограниченной зоне — около пяти метров в поперечнике. До главных нейронных слоев дойти он не может.

— Латон утверждал, что Льюис Синклер, захватывая остров Перник, проявлял схожие способности, — подтвердило Согласие. — Они действуют грубой силой, а ее всегда можно обернуть во вред противнику. Но стоит одному из них перенести свою личность в тебя, и их энергистическая способность увеличится пропорционально числу затронутых нейронов. Ты не должен допустить этого.

— Пусть пробуют. Вы знаете, что нейроны Валиска построены на моей ДНК и пропускать будут только мои мыслительные цепочки. Полагаю, Латон на Пернике сделал нечто подобное, когда изменил нейронные слои острова своим протеевым вирусом. Способные к сродственной связи смогут разрушать мелкие подпрограммы, вроде управления дверями. Но в нейронных слоях их личности не будут функционировать как независимые единицы, если только не станут частью моей собственной личности. Тогда мне придется их впустить.

— Превосходная новость. Но сможешь ли ты уберечь свое население от одержания?

— Это будет непросто, — признался Рубра неохотно. — И всех я спасти не сумею — разве что меньшинство. И внутренний ущерб потерплю при этом огромный.

— Сочувствуем. Мы поможем тебе отстроиться заново, когда все кончится.

— Если кончится…

Андре Дюшамп выбрал астероид Кули своей целью почти инстинктивно. Расположенный в системе Дзамин-Удэ, в добрых шестидесяти световых годах от Лалонда, в определенных обстоятельствах и для определенных судов он служил безопасной гаванью. Словно в противовес китайскому происхождению своих обитателей и их давним традициям тирании, астероид славился своим либеральным подходом к законодательству Конфедерации и проверке грузовых манифестов. Экономика его от такого подхода только выигрывала. Прилетали звездолеты, соблазнившись легкостью сбыта любых товаров, а за ними явились астроинженерные конгломераты, чтобы ремонтировать и снабжать корабли, а вслед за мажорами слетелись мелкие обслуживающие и финансовые компании. Подкомиссия Ассамблеи по контрабанде и пиратству регулярно корила правительство Кули и его политику, но на астероиде ничего не менялось. Во всяком случае, за пятнадцать лет Андре ни разу не испытывал трудностей, сбывая груз или подряжаясь на самые сомнительные чартеры. Астероид стал ему почти вторым домом.

Однако в этот раз, когда «Крестьянская месть» вышла из прыжка на установленном расстоянии от Кули, диспетчерская космопорта выдала разрешение на посадку с превеликой неохотой. За последние три дня система получила вначале весть о появлении Латона, а за ней — предупреждение с Трафальгара о возможном заражении энергетическим вирусом. В обоих сообщениях источником угрозы назывался Лалонд.

— Но у меня на борту несколько раненых, — запротестовал Андре, когда ему в третий раз не выделили причала.

— Извините, Дюшамп, — ответил диспетчер порта, — свободных причалов нет.

— Движения вокруг порта практически не наблюдается, — заметила Мадлен Коллум, наблюдавшая за астероидом через сенсоры звездолета. — Только челноки персонала и ремонтные боты, звездолетов нет.

— Объявляю тревогу первой степени, — датавизировал диспетчеру Андре. — Теперь им придется нас принять, — пробормотал он Мадлен. Та буркнула что-то в ответ.

— Тревога принята, «Крестьянская месть», — датавизировал диспетчер. — Предлагаем выделить вам вектор к астероиду Якси. Они более приспособлены к тому, чтобы вас принять.

Андре испепелил взглядом голую панель блока связи.

— Ну хорошо же. Соедините меня, пожалуйста, с комиссаром Ри Драком.

Ри Драк был последним козырем Андре, и капитан не думал, что разыгрывать эту карту придется из-за судьбы какого-то космолетчика. Он-то надеялся приберечь долги Ри Драка до того момента, когда под угрозой окажется его собственная драгоценная шкура.

— Добрый день, капитан, — датавизировал Ри Драк. — У нас, кажется, проблема намечается.

— У меня — нет, — ответил Андре. — Никаких проблем. Не как раньше, а?

К раздражению Мадлен, оба разом переключились на шифр высшего порядка, и остаток разговора оказался для нее потерян — о содержании его можно было судить лишь по физиономии Андре, то озарявшейся хитрой ухмылочкой, то мрачневшей от возмущения. О чем бы капитан ни беседовал с комиссаром, у них на это ушло добрых четверть часа.

— Хорошо, капитан, — сдался наконец Ри Драк. — «Крестьянская месть» позволяется причалить, но если на борту окажутся зараженные, в ответе будете вы. Я предупрежу силы безопасности о вашем прибытии.

— Месье, — Андре тяжеловесно поклонился.

Мадлен не стала его расспрашивать, а вместо этого датавизировала автопилоту запрос на системные схемы, помогая капитану запустить зажигание термоядерного двигателя.

Космопорт Кули представлял собой семиконечную звезду, и печальное его состояние отражало общее отношение начальников астероида к законам о космоходных возможностях. Некоторые участки были погружены в полную тьму, снежно-белые панели теплоизоляции слетали с поверхности, образуя прихотливый мозаичный узор, самое малое три трубопровода протекали, выбрасывая в пространство сероватые газовые струи.

«Крестьянской мести» выделили отдельный причал близ оконечности одного из лучей. Там по крайней мере работало освещение, исходящие изнутри прожекторные потоки света озаряли металлический кратер бестеневым сиянием. По краю причала пробегали алые вспышки посадочных огней.

Первым сквозь шлюз прошел вооруженный отряд портовой охраны. Андре и команду загнали на мостик и продержали там до тех пор, пока таможенники не перебрали по винтику капсулы жизнеобеспечения. Только через два часа, когда с досмотром было покончено, им дали разрешение выйти.

— Неплохая была заварушка, — бросил капитан охранников, проскользнув через потолочный люк на нижнюю палубу, где на борт пробрались одержимые.

Палуба была в ужасающем состоянии. Балки погнуты и разорваны, всюду странно искривленные, почерневшие от сажи обломки композита и высохшие кровавые пятна. Несмотря на все усилия перегруженной системы очистки, в воздухе висел мерзкий запах горелого мяса. К трапу были прикручены силиконовыми шнурами девять мешков с трупами. Под давлением слабых струек свежего воздуха, которые с трудом выжимал из себя переломанный воздуховод, они плыли в нескольких сантиметрах над опаленной палубой, сталкиваясь и разлетаясь.

— Мы с Эриком с ними разобрались, — грубо бросил Андре, заслужив этим мрачный взгляд от Десмонда Лафо, помогавшего коронеру сортировать тела.

— Неплохо, значит, поработали, — заключил капитан. — Похоже, на Лалонде сам ад вырвался на волю.