– О, слетелись-то, слетелись-то, – покачивая головой забормотал. Я проследила за его взглядом и увидела спешащего к нам Семинэля.

– Ну привет, старый пень, – усмехнулся подошедший маг, пробежав по нашей компании глазами.

– И как только не обзывают! – возмутился леший, всплеснув руками, хотя все равно продолжал улыбаться. – Ни стыда у вас нет, ни совести.

– Не ворчи, – будто приказал Семинэль.

– Хочу– ворчу, хочу– не ворчу. Мой лес, что хочу, то и творю.

– Зачем пришел? – поинтересовался маг.

– Все-то вам расскажи, – смешно надулся дед, сложив веточки на груди.

С реки подул холодный ветер, сумерки опустились на землю, притупив наше зрение. Над водой появился туман. Он показался мне каким-то зловещим, не естественным. Я сделала к нему пару маленьких шагов, и тот потянулся ко мне, словно живой. Убежать бы, да ноги от страха к земле приросли, а туман плотным кольцом закрутился вокруг. Я чувствовала чьи-то холодные мокрые пальцы, каждые пару секунд касающиеся спины, но и слова произнести не могла. Захотелось спать, голоса друзей, все еще препирающихся с нечистью, теперь доносились откуда-то издалека.

– Оливия! – вторгся в мой сон наяву голос Семинэля. Я бы что-нибудь ответила, да окутала слабость. Хотелось в воду, где не чувствуется вес тела. В воде теплее, чем здесь, на берегу. Я прикрыла глаза, а потом меня сбило с ног. Казалось, полет длится вечность. Два плюса– приземление вышло мягким и отрезвляющим.

Я открыла глаза:

– Что случилось?

– Водяной случился, – сердито ответил Макианэль, на котором я отличненько так распласталась.

Неподалеку раздался звонкий девичий смех.

– Скорее водяная, – поморщилась я. – Никогда не видела.

– Теперь у тебя есть возможность увидеть.

– Да, познавательно. И как всегда не повезло мне, – округлила я глаза, рассматривая его лицо.

– Тебе вообще везет, как утопленнику, – усмехнулся охотник.

– И ты опять меня спас, – скривилась я, – если так дальше пойдет, мне придется нанять тебя для сопровождения.

Макианэль вдруг расхохотался:

– Денег не хватит, Оливия.

– Если я начну продавать свое изобретение, то хватит, – заверила его.

– Ну раз уж на то пошло, тебе придется еще и Семинэля нанимать. Ведь это он в кольце тумана сделал разрывы, чтобы я смог вытянуть тебя.

– Значит, и его попрошу о вечном сопровождении, – тяжело вздохнула я.

– Ага. Значит как меня– так нанять, а как его– так попросить, – усмехнулся Мак.

– Мы вам не мешаем? – вторгся в нашу беседу визгливый голосок.

– Нисколечко, – заверила я.

– Оливия, ты не хочешь встать? – поинтересовался охотник.

Я смутилась и, виновато улыбнувшись, перекатилась на спину. На большее пока не хватало сил.

Макианэль тут же вскочил на ноги. К нам подошел Семинэль:

– Ты как? – спросил он.

– Сил нет, а так нормально. Спасибо вам обоим, – поблагодарила я. Оба лиэля кивнули.

– Ты сказал, что добыча будет легкой! – снова завизжала водяная.

– Она совсем без сил. Слабая и рана есть большая. Кто же знал, что эти двое снова крутятся вокруг оборотня?! Да еще и охраняют, – засопел дед.

– Проверять надо, – послышался шлепок по воде. – Теперь с тебя две жертвы. В следующий раз думать будешь!

Я приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на это чудо природы.

Действительно, чудо… в тумане. Вместо ног– туман, вместо волос– тоже туман. Лицо синее, губы фиолетовые, нос большой и крючковатый, глаза такие же огромные, как у лешего, только черные. Но если лесная нечисть вызывает чувство умиления, то водяная– отвращения. Хорошо, что стемнело и не видно мелких деталей ее внешности, кажется, это не очень приятное зрелище. В учебниках написано, что кожа у этих существ тонкая, и видно как под ней течет вода с водорослями.

– Ребят, может, мы пойдем, покушаем. Что-то мне надоело это нечистепредставление, – призналась я.

– А вы, – вдруг повернулась к нам синюшная, – прекратите водить сюда всех подряд! Сколько можно? Уже однажды связались с оборотнем и опять туда же!

– Рады были тебя вновь увидеть, – вдруг улыбнулся ей Семен, и, удивительно, водяная растянула губы в приветливой улыбке.

– Мальчик мой, – всплеснула она своими руками с длинными белыми когтями. – Ты всегда так мил. Если бы еще не разменивал себя на всяких дев страшненьких, цены бы не было. Зачем тебе она? Я ведь всегда рядом…

Я расслабила руки и рухнула на землю, вовремя удержав голову, чтобы не удариться. Это же надо! Водяная глазки строит лиэлю…

– Кажется, у меня слуховые галлюцинации… – прошептала я. – Лекарь нужен, срочно.

– Сгиньте, – вдруг выдал Мак и, подхватив меня на руки, куда-то понес.

– А тебя я когда-нибудь перевоспитаю! – пригрозила водяная охотнику. – Невоспитанный мальчишка!

– А я тебя когда-нибудь убью, чтобы не квакала, – пробурчал Мак.

Мы зашли в дом. Охотник отнес меня на второй этаж в небольшую комнатку и положил на широкую кровать.

– Я попрошу Дали принести тебе еду. Будь добра, не высовывайся на улицу одна, – хмуро попросил Мак, направляясь к двери.

– Постараюсь, – смущенно ответила ему. – Спасибо, Макианэль.

– Всегда к вашим услугам, – сказал он и закрыл дверь.

Не знаю, приносили мне ужин или нет, потому что как только ушел Мак, я крепко заснула.

Восход пришелся на мое окно, но солнце мешало недолго. Его прикрыла гора. Я слезла с кровати, несколько секунд постояла на месте, переждав потемнение в глазах, и подошла к зеркалу.

Да, совсем исхудала за последние три дня. Лицо осунулось, глаза потемнели, приобретя какой-то болотный оттенок, волосы свалялись, одежда помялась. Эх, что за жизнь-то такая!?

Я улыбнулась отражению и полезла в свою, кем-то принесенную сумку, лежащую на стуле рядом. Достала деревянный гребень, причесалась, что стоило огромных трудов, и заплела косу.

Осталось умыться и попросить Семинэля привести мою одежду в нормальное состояние. Знаю, он такое умеет и надо бы поучиться.

Довольная всем я вышла в тесный коридорчик, дошла до лестницы и спустилась в гостиную, где четыре лиэля накрывали на стол. Завидев меня, все, как по команде, замерли, с тарелками и кастрюльками в руках.

Так, чувствую, что себя в порядок придется приводить самой.

– Доброе утро, – улыбнулась я.

– Доброе, – раздалось хором.

– Ты точно выспалась? – спросил Семен, поставив тарелку на стол, и подтащил к нему стул, стоящий в стороне.