— Что случилось? — спросил Хори.

— Принято окончательное решение. Он вылетает, вероятно, двадцать шестого. («Он» — это генерал Тераучи Хисаичи, верховный главнокомандующий сухопутных войск. — X. А.) — Кажется, хотел высказать многое, но…

— Бесполезно. Теперь ведь быть беде?

— Да, быть беде. Полагаю, приняты меры, чтобы остановить флот, если на переговорах что-нибудь получится, но…

— Когда ты встречаешься с императором?

— Завтра. Послезавтра утром улетаю.

— Я тебя провожу.

— Помни, что официально я отъезжаю от здания министерства.

На следующий день, 3 декабря, Ямамото прибыл во дворец на аудиенцию у императора, от которого получил следующее предписание: «В части командования нашими действующими вооруженными силами мы вверяем Вам командование Объединенным флотом. Перед Объединенным флотом стоит задача огромной важности, и вся судьба нации зависит от него…»

В распоряжение, позднее отправленное Ямамото по радио всему флоту, включен и его ответ: он «благоговейно принял приказ императора и заверил его императорское величество, что все офицеры и матросы Объединенного флота целиком посвятят себя выполнению возложенной на них миссии, чтобы осуществить пожелания его императорского величества».

Можно только догадываться о сложных чувствах этих двоих — правителя, который не любил войн, и его подданного, который лучше чем кто-либо понимал нежелательность этой войны, — когда они совершали ритуальный обмен фразами. Ответ Ямамото подготовлен начальником штаба Угаки. Днем раньше Ямамото послал его Такеи Даисуке, главе бюро статистики, чтобы узнать его мнение.

— Сам бы я так не написал, — высказался Такеи.

— Я тоже, — ответил Ямамото.

У Такеи сложилось впечатление, что, громко прочитав императору ответ, Ямамото хотелось что-то добавить о своих истинных чувствах.

В тот вечер впервые за много месяцев Ямамото неожиданно появился у себя дома в Токио. Его жена Рейко и четверо детей все удивились этому визиту. Несмотря на полную, внушительную фигуру, Рейко не отличалась хорошим здоровьем, — в тот день она оставалась в постели, однако тут же поднялась. Вшестером они поужинали, и — редкое событие — Ямамото провел ночь под одной крышей с женой.

В девять часов утра 4 декабря в морском министерстве были устроены секретные проводы Ямамото. Среди присутствовавших советник императора вице-адмирал Самедзима Томосиге, принц Такамацу, капитан 1-го ранга Хосойя (помощник адмирала флота принца Фусими), министр, начальник морского генерального штаба и чиновники из министерства, а также Хори Тейкичи — со стороны личных друзей Ямамото. Своим присутствием Хори обязан согласию заместителя министра, но флотские обычно недолюбливали офицеров, ушедших в отставку, так что при его появлении у некоторых поднялись брови.

Разлили вино, специально присланное императором, и подняли бокалы после тоста, провозглашенного министром:

— За успех миссии главнокомандующего Ямамото!

Ямамото вначале намеревался вылететь самолетом, но потом решил уехать спецпоездом в 15.00, так что после церемонии поехал в Уменодзиму повидаться с Чийоко. В тот день ее подруга Тосико собиралась купить китайской писчей бумаги, которую Ямамото попросил ее достать, поэтому удивилась, застав в Уменодзиме самого Ямамото за поздним обедом вместе с Чийоко. Ваза полна роз, которые он принес ей.

Через некоторое время Тосико поручила служанке вызвать такси и ушла с Ямамото. На нем марлевая маска — из тех, что иногда надевают при простуде, — чтобы его не узнали, — в руке обернутый темно-красным крепом рулон. Судя по бережности, с которой он обращался с рулоном, не доверяя ей нести, она догадалась — там либо послание императора, либо еще что-то в этом роде.

Расстались они в районе Гинза, — Ямамото уехал в такси на Токийский вокзал.

В то время действовали строгие ограничения на проводы людей на вокзалах, поэтому Хори поехал на вокзал Йокогама, где заставил начальника станции продать ему билет на перрон, и уже ожидал на платформе «Фудзи», поезда Ямамото до Симоносеки, — тот подошел в 15.26. Ямамото уже на смотровой площадке; при стоянке в одну минуту можно обменяться лишь несколькими фразами. Не успел поезд прибыть на станцию, как зазвучал колокол отправления. Хори взял Ямамото за руку:

— Ладно… Береги себя.

— Спасибо, — ответил Ямамото. — Не думаю, что вернусь.

А когда поезд начал отходить, крикнул с площадки:

— Береги Чийоко!

В этом случае «Чийоко» относилось к жене Хори, — она заболела.

По сравнению с тем, как два года и четыре месяца назад Ямамото уезжал с назначением на пост главнокомандующего Объединенного флота, сейчас происходило грустное короткое прощание. Так Хори в последний раз увидел друга всей своей жизни Исороку.

Младший брат друга Ямамото, хозяина бани в Нагаоке, оказался в том же поезде. Армейский доктор по службе, он направлялся в Пекин, чтобы руководить армейским медицинским корпусом в Северном Китае. Как только проехали Ханамацу, Ямамото зашел в его купе и болтал с ним более часа о Нагаоке и прочих подобных вещах в своей обычной манере. Конечно, в тот момент средства массовой информации еще ничего не знали о Пёрл-Харборе или о том, что вот-вот разразится война; и, только приехав в Пекин и услышав эту новость, он понял, что происходило в тот момент.

«Фудзи» прибыл в Миядзима-гучи на следующее утро, в 6.09. В книге Угаки «Сенсороку» есть такие слова: «5 декабря, пятница; погода отличная. Главнокомандующий вернулся на борт в 8.30 утра».

Услышав от Ямамото о его аудиенции у императора, Угаки записал в своем журнале: «Его величество, как мне конфиденциально сказано, в очень хорошем настроении с того момента, как он определил для себя, что война неизбежна, и на заключительном совещании при императоре первого числа этого месяца он немедленно дал согласие на такое решение. При мудром правителе нет трусливых воинов». Тем не менее сомнительно, чтобы император и в самом деле был в таком «жизнерадостном настроении». В книге «Гавайская операция», подготовленной отделом военной истории Агентства обороны, утверждается, что в конце дня, предшествовавшего этому последнему императорскому совещанию, во дворец неожиданно вызвали Нагано и морского министра Симада и задали им ряд вопросов о положении дел на флоте.

— Похоже, стрела будет окончательно пущена, — сказал император. — Если это произойдет, я уверен — это означает затяжную войну. Сможете ли вы управлять ходом событий согласно плану?

Спросил еще, чего можно ожидать, если Германия выйдет из войны. Отсюда можно сделать вывод — он все еще глубоко озабочен, тот ли курс избрала Япония.

— Всё и все готовы, — ответил Симада, — и ждут приказа императора… Верю, что мы выиграем эту войну, какие бы трудности ни пришлось преодолеть. Что касается Германии, мы не возлагаем на эту нацию больших надежд. Уверен, что как-нибудь справимся, даже если она выйдет из конфликта.