Обычно я возвращалась домой из приюта довольно поздно, после ужина, который надо было сервировать, и сразу же отправлялась на продолжительную пробежку. За сентябрем наступил октябрь, а я лишь надевала на себя еще одну одежку и упрямо бежала вперед. И вот как-то раз в ноябре мы с Бо остановились, чтобы достать почту. Я вынула несколько счетов, потом — какой-то журнал, затем — это. Стандартный конверт с фамилией Ти Джея и написанным от руки адресом в левом верхнем углу.

Я взбежала по лестнице, открыла дверь квартиры и спустила Бо с поводка. А распечатав конверт и прочитав то, что лежало внутри, разревелась.

* * *

— Анна, открой эту треклятую дверь! Анна, я знаю, что ты дома! — орала Сара.

Я лежала на диване, уставившись в потолок. Все эсэмэски и голосовые сообщения Сары, полученные за последние двадцать четыре часа, остались без ответа, и я прекрасно понимала, что ее появление под дверью — всего лишь вопрос времени.

Когда я впустила ее, она пулей влетела в квартиру, но я лишь посторонилась и снова вернулась на диван.

— Ну, теперь я знаю, что ты хотя бы жива, — заявила она, остановившись возле меня. Она придирчиво оглядела меня с головы до ног: ее взгляд перебежал с моих спутанных волос на мятую пижаму. — Ты черт знает на кого похожа. Ты сегодня хоть мылась? Или вчера?

— Ох, Сара! Я прекрасно могу обходиться без душа и гораздо дольше.

Я накрыла ноги шерстяным одеялом, а Бо положил мне голову на колени.

— Когда ты последний раз была в приюте?

— Пару дней назад, — промямлила я. — Сказала Генри, что заболела.

Сара присела ко мне на диван.

— Анна, поговори со мной. Что произошло?

Тогда я встала, прошла на кухню, вернулась с конвертом в руках и протянула Саре со словами:

— Позавчера пришло по почте. От Ти Джея.

Она открыла конверт и достала визитную карточку банка спермы. Под напечатанным на ней номером телефона от руки было приписано: «Я сделал соответствующие распоряжения».

— Ничего не понимаю, — покачала головой Сара.

— Посмотри на обороте.

Она перевернула карточку. На обратной стороне Ти Джей нацарапал: «На случай, если тебе не удастся встретить того, единственного».

— Ох, Анна! — выдохнула Сара. Она прижала меня к себе, и я плакала у нее на груди.

Сара взяла на себя обед, а меня уговорила пойти помыться. Я вернулась в гостиную с еще мокрыми волосами, но уже в чистых фланелевых пижамных штанах и фуфайке.

— Ну как, стало легче? — спросила Сара.

— Да. — Я села на диван и надела теплые носки.

Сара протянула мне бокал красного вина.

— Я заказала обед в китайском ресторане. Принесут с минуты на минуту.

— Хорошо. Спасибо. — Сделав глоток вина, я поставила бокал на стол.

— Это очень благородно с его стороны, — произнесла Сара, присев рядом со мной.

— Да, — всхлипнула я. Слезы вновь ручьем потекли по щекам, и я размазала их тыльной стороной ладони. — Но я не смогу! Не смогу держать на руках ребенка, у которого будут его глаза или его улыбка, зная при этом, что навсегда потеряла его! — Я взяла бокал и сделала еще один глоток. — Джон никогда не поступил бы так бескорыстно.

Сара смахнула у меня со щеки одинокую слезу.

— Потому что Джон был полным кретином.

— Утром обязательно пойду в приют. Просто все как-то сразу навалилось.

— Ничего страшного. Бывает.

— Я никогда не любила Джона так, как любила Ти Джея.

— Знаю.

* * *

Я с трудом проволокла елку по лестнице и пропихнула в дверь квартиры. Когда я закончила украшать свою первую за пять лет рождественскую елку, она радостно засверкала веселыми огоньками и блестящими игрушками. Теперь мы с Бо часами лежали перед ней и слушали рождественскую музыку.

И конечно, я помогла Генри нарядить елку в приюте. Ребятишки не остались в стороне, развесив гирлянды из снежинок, которые вырезали из картона и покрыли блестками.

Раньше всех рождественский подарок получил Дин. Он заполнил анкету для приема на работу в соседний ресторан, и две недели назад его туда взяли. Для него уже не составляло особого труда читать заказы, что швыряли ему официантки, он быстро готовил нужные блюда и очень скоро завоевал репутацию хорошего работника. С первой зарплаты он внес задаток за съемную квартиру. А я — в подтверждение договора аренды — внесла вперед плату за год. Дин категорически отказывался принять от меня такой щедрый дар, но я уговорила его сделать это ради Лео.

— Дин, потом разберемся, — отмахнулась я.

— Я обязательно отдам, — обнял он меня. — Спасибо, Анна.

Канун Рождества я провела с Сарой, Дэвидом и детьми. Мы с удовольствием смотрели, как ребятишки с треском рвут яркую упаковку, разворачивая подарки, а потом собирают игрушки и вставляют батарейки. Дэвид так увлекся игровой приставкой, которую я ему подарила, что Сара пригрозила отключить ее.

— Интересно, почему видеоигры превращает солидных мужчин в мальчишек? — спросила она.

— Понятия не имею. Но они все их обожают. Правда?

Хлоя громко бренчала на игрушечной гитаре, и после часа такого музицирования я поклялась никогда в жизни не дарить ей музыкальных инструментов. Я тихонько проскользнула на кухню и откупорила бутылку каберне.

Буквально через минуту ко мне присоединилась Сара, которой надо было проверить, как там индейка в духовке. Я налила ей вина, и мы чокнулись.

— За то, что ты опять дома! — сказала Сара. — Я вспоминаю последнее Рождество. Ты даже не представляешь, как мне пришлось тяжко без тебя, ну и, конечно, без мамы с папой. Да, со мной были Дэвид и дети, но все равно я чувствовала себя страшно одинокой. А потом через два дня ты позвонила. Анна, иногда мне просто не верится, что все это наяву, а не во сне. — Она поставила бокал и обняла меня.

— Счастливого Рождества, Сара, — обняла я ее в ответ.

— Счастливого Рождества!

В первый день Рождества, ровно в полдень, я пришла в приют с подарками для детей. Я принесла карманные видеоигры для мальчиков, блеск для губ и бижутерию для девочек, плюшевые игрушки и книжки для тех, что поменьше, шерстяные одеяльца, памперсы и молочные смеси для грудничков. Генри, нарядившись Санта-Клаусом, раздавал подношения. Я нацепила на голову Бо оленьи рога, а на ошейник повесила колокольчики, и он, бедный, с трудом перенес такое издевательство.

Я читала облепившим меня детям «Ледяного снеговика», когда в комнату с каким-то конвертом в руках вошел Генри. Я дочитала книгу и отослала детей играть.

— Пару дней назад кто-то сделал анонимное пожертвование, — произнес Генри. Он открыл конверт, протянув мне чек на приличную сумму. — Интересно, почему этот аноним лишил меня возможности поблагодарить его?