На нем я, спящая на этой самой кровати. Очевидно, утро того же дня, когда он оставил письмо с обещанием. Фотокарточка выпала у меня из рук. Я потянулась за очередным глотком виски и обвела взглядом разбросанные по покрывалу воспоминания. Спрятанные в отдельную коробку. Вырезанные из пленки жизни, словно засвеченные, испорченные кадры, недостойные того, чтобы их помнили. Чертов ящик Пандоры, а не шкатулка.

– Не любишь, значит? – прошептала я в пустоту. – Тогда они тебе ни к чему.

С каждой фотографией, запиской и билетами я поступила так же, как до этого с письмом. Разорвала на мелкие клочки и оставила лежать на покрывале. Обняв бутылку, свернулась клубочком рядом и закрыла глаза. Кровать, покрывало, впрочем, как и вся комната пахла Марком. Я вдохнула поглубже, яд проник в легкие, душил изнутри. Следовало бы уйти, но я только поудобнее улеглась и заснула.

Длинный коридор со множеством дверей неприветливо встретил меня перемигиванием лампочек. Ободранные стены, потолок с подтеками, жесткий бетонный пол с выбоинами, по которому я шла абсолютно босая. Стопы натыкались на острые края обломков и кровоточили. Красные отпечатки следовали за мной. Я пробовала открыть каждую дверь. Заперто. Заперто. Снова заперто. Пока не дошла до последней. Она поддалась. Повернула ручку, толкнула и чуть не ослепла от яркого солнца, ударившего в глаза. Сделав шаг вперед, ощутила под собой землю и сухую траву. С трудом открыв слезящиеся глаза, обернулась. Двери как не бывало. Покрутившись вокруг, заметила деревянный дом. Я уже видела его раньше. Когда-то давно, в другом месте или в другой жизни. На крыльце стоял мужчина. Я пошла к нему и вскоре различила в нем отца.

– Папа! – крикнула я и сорвалась на бег.

Он будто не слышал. Зашел в дом, плотно закрыв за собой дверь. Добежав до домика, я принялась стучаться. Отчаянно, не переставая. Костяшки пальцев заныли от такого неистовства, но я продолжала.

– Папа, открой! Пожалуйста! Папа!

Стук продолжался. Настойчивый, раздражающий. Доносился со всех сторон.

Стук разбудил меня. Лежала я все там же, на кровати Марка. С трудом разлепив глаза, приподнялась на локтях и огляделась. Стук. Раздался снова – глухо, ритмично. Я посмотрела в окно, на улице царила ночь и, что удивительно, шел дождь. Погода в этом году была аномальной. Обычно в июне дождей почти не было. Решив, что разбудили меня барабанящие по окну капли, я легла обратно, намереваясь спать дальше. Но стоило мне закрыть глаза, вновь услышала стук. На фоне дождя он звучал немного иначе. Более глухо. Доносился с первого этажа. Не забыв прихватить с собой бутылку, направилась вниз. Спускаясь, наконец-то поняла, что стучали в дверь. Липкие щупальца страха сдавили горло. Я точно помнила, что закрывала ворота. У Марии и Марка есть ключи. Кто это мог быть? Осторожно, на цыпочках подойдя ко входу, активировала экран видеодомофона. Его камеры стояли как у ворот, так и над входом. Тут же бросилась открывать дверь, как только поняла, кто за ней.

– Да неужели? А я думал, придется выламывать чертову дверь, – отряхивая с себя капли воды, передо мной стоял Майк с дежурной ухмылочкой на губах. Он посмотрел на часы, прищурил взгляд и весело объявил. – Заметь, у меня в запасе оставалось еще целых шесть часов.

Я не сразу поняла, о чем речь и что он здесь делает. Стояла и смотрела на него в немом изумлении. И только потом вспомнила про свое сообщение. Он помахал рукой у меня перед глазами.

– Детка, с тобой все в порядке? Может, запустишь? Или мне ночевать на пороге?

Я отошла в сторону, впуская Майка в холл, все еще пытаясь осмыслить его присутствие здесь. Глянув на часы, обнаружила, что сейчас четыре ночи. Или утра. Кому как удобнее.

– Что ты здесь делаешь? – первые слова, которые удалось выдавить из себя.

– Что я здесь делаю?! Ты точно здорова, Ники? – он заметил в моих руках бутылку и тут же забрал ее, делая глоток: – Отлично, как раз то, что нужно после прогулки под гребаным дождем. С каких пор у вас так поливает? Мне казалось, солнечная Калифорния славилась жарой, разве нет?

– Как ты попал во двор дома? – я сложила руки на груди и в упор смотрела на неожиданного гостя.

– Проще простого, с западной стороны, если подтянуться, а затем хорошенько оттолкнуться от забора ваших соседей, можно легко попасть на одну из колонн ограждения. Дальше дело техники и умения группироваться при приземлении.

– Не легче было позвонить? – я уставилась на него с вопросом во взгляде.

– Конечно, легче. Если бы ты еще брала трубку.

И тут я поняла, что все это время телефон оставался в моей комнате.

– Ладно, и вот я здесь, теперь расскажешь, что случилось? – он взъерошил волосы, стряхивая с них остатки дождя. – Почему не отвечала весь день на звонки и сообщения? – он оглядел меня с головы до ног: – И что за убитый вид? Еще и пьянство в одиночку? – Майк сделал очередной глоток из моей бутылки.

– Просто неудачный день, – небрежно пожала плечами я, избегая смотреть ему в глаза.

– Неудачный день? Ты в своем уме? Может, в следующий раз хотя бы будешь брать гребаную трубку, чтобы я знал, что это просто причуды твоего больного мозга? – он подошел ближе и приподнял мой подбородок: – Ты ведь понимаешь, что я волновался?

Комок в горле мешал говорить. Я смотрела в лицо человека, для которого по сути являлась никем. И все же он здесь. Преодолел тысячи километров по одной моей эгоистичной просьбе. Меня продолжало раздражать его поведение, манера разговора, бесконечные ухмылки, но среди всего этого в груди пульсировал сияющий шар благодарности. Майк просто был рядом, хотя не обязан. Мы чужие друг другу. И тем не менее сейчас он ближе всех.

– Детка, ты точно в порядке?

Я кивнула. С него все еще стекала дождевая вода. Я молча взяла его за руку и потянула за собой наверх.

– Куда мы идем?

– В гостевую комнату. Примешь душ, согреешься, а я пока найду тебе сухую одежду.

Он присвистнул и крепко сжал мою ладонь.

– А спинку ты мне потрешь? Если каждый мой визит будет идти по такому сценарию, можешь звать хоть каждую неделю.

Я только закатила глаза. Он неисправим.

Оставив его одного, пошла в комнату Марка. Достала из его комода футболку и домашние штаны. По комплекции он крупнее Майка, но все же это лучше, чем ничего. Вернувшись в гостевую, разложила вещи на кровати, а мокрую одежду забрала с собой вниз, на цокольный