за тем, с каким наслаждением я глотаю обжигающую холодом воду, наверняка только-только принесенную из подземных ледников.

Вода слегка подкислена лимоном, и за это блаженство я готов прямо сейчас продать душу дьяволу.

— Тебе что… не давали пить? — широко распахнутые светлые глаза наполняются гневом.

Я уверен: если госпожа узнает о мелких пакостях раба-стражника, тому несдобровать. Но холодная вода с лимоном сейчас кажется слаще нектара, колючий еж внутри прячет острые иглы.

— Влага на солнце испаряется быстрее, чем успевает насытить тело, госпожа.

Взгляд Вель становится подозрительным: похоже, не верит.

— Ладно. Будь готов к моему возвращению.

— Куда мы едем, госпожа? — любопытство побеждает упрямую гордость.

— Нанимать рабов для строительства. Нарисуешь дону Монтеро план тренировочного городка, чтобы он мог оценить стоимость сделки. И еще наверняка тебе понадобятся какие-то приспособления для тренировок. Да хоть те же деревянные мечи — на вилле Адальяро их просто нет. Пройдемся по рынку, купим, что нужно.

— Да, госпожа, — кланяюсь я, внутренне ликуя. Она не отступилась от своего обещания.

Старшая донна Адальяро выходит проводить нас до кареты, бросая на меня недовольные взгляды. Некоторое время они препираются с младшей донной из-за того, стоит ли той взять еще двоих рабов, чтобы обеспечивали безопасность в дороге. Забавно наблюдать любезное шипение двух змей, но победила все же старшая. Мысленно усмехаюсь: напрасно она так доверяет этим молодцам. Вздумай я их убить, бедолаги испустили бы дух, не успев даже выхватить ножи из-за пояса.

Жарко. Но теперь на голове та самая широкополая соломенная шляпа, которую мне позабыли выдать утром. Ребятки по обе стороны от меня стоят на запятках с деревянными лицами, а я с любопытством разглядываю окрестности. Не проходит и четверти часа, как карета останавливается у начала торговой улицы, возле двухэтажного здания с вывеской «Подрядные работы Монтеро».

Меня просят начертить на листке бумаги план моего нерожденного детища. Будущего царства рабов, которые болью и кровью вырвут свободу у зарвавшихся господ Кастаделлы. Вожу карандашом по бумаге с истинным удовольствием. Хозяин хмыкает в подкрученные смоляные усы:

— Неужто хотите скопировать саму Арену, донна Адальяро?

— Почему нет? — улыбка госпожи ослепляет не только слащавого дона, но и меня. И как ей удается так преображаться? — Только молю вас, дон Рауль, ничего не говорите дону Вильхельмо. Не то он затаит обиду на Диего.

— Ну что вы, донна Вельдана. Мы, деловые люди, знакомы с понятием коммерческой тайны. Кроме того, дружба с господином сенатором слишком драгоценна, чтобы разбрасываться ею ради досужих сплетен. Надеюсь, вам удастся поразить нас на ближайших играх, донна Адальяро.

— Не сомневаюсь в этом, — ослепительно улыбается юная госпожа, и я невольно любуюсь ее улыбкой. Еще ни разу не видел ее такой: запуганный ягненок чудесным образом превратился в светскую леди, способную вести переговоры и прикрывать интриги любезностями. — Приходите в ближайшую субботу на Арену, увидите моего раба в деле.

— Этого? — дон Монтеро пренебрежительно кивает в мою сторону. — Я его знаю: это Вепрь. Я слышал, что вы купили его у дона Вильхельмо прямо на Арене. Но берегитесь, госпожа: он непредсказуем. На позапрошлых играх я ставил на него крупную сумму и проиграл: он просто отказался сражаться.

Госпожа Вельдана одаривает меня задумчивым взглядом.

— В этот раз можете смело ставить на него — не прогадаете. Вот только… не рекомендую говорить об этом дону Вильхельмо, — ее улыбка искрится ярче полуденного солнца над гладью моря.

— Договорились, — дон Монтеро улыбается в ответ так слащаво, что во мне вспыхивает желание вдавить эти белые зубы ему прямо в затылок.

Несмотря на адскую жару, на улице дышится гораздо легче, чем в прохладе «Подрядных работ Монтеро». Еще некоторое время мы таскаемся по лавкам, выбирая и заказывая будущий тренировочный инвентарь, а затем женщины надолго застревают у лавок с тряпками и побрякушками. Я же внимательно рассматриваю дальние ряды, где располагается невольничий рынок. С большого расстояния пытаюсь разглядеть поникшие лица собратьев по несчастью.

Потерпите, ребята. Избавление грядет.

— Не пора ли домой? — обмахиваясь веером что есть силы, взмолилась я.

Но у обеих моих спутниц горели глаза: сегодня ни одна из них не осталась без подарка.

— Нам еще надо заглянуть к травнице, — напомнила Лей и потащила меня к неприметной лавке, обмазанной снаружи глиной. — У нее бывают восхитительные масла, соли и притирания. А еще кое-какие чудодейственные мази, — добавила она тише.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

— Здесь мне помогали заживлять раны. Да и прежняя хозяйка любила наведываться сюда вместе со мной. Поверьте, я знаю толк в том, как сделать кожу нежной и сияющей.

Внутри лавки было прохладней, чем на улице, но в голову ударил пьянящий аромат благовоний. Сознание поплыло, и я присела в любезно предложенное гостевое кресло. Хозяйка лавки, с сильным акцентом говорившая на северном наречии, принесла мне подкисленной воды, а затем, к моему облегчению, ее заняла расспросами Лей. Юная Сай, глазеющая по сторонам с раскрытым от удивления ртом, не могла не вызвать улыбку.

Я уже почти уснула в кресле, разморенная духотой и одуряющим запахом, когда Лей, набравшая целую корзинку всевозможных мешочков и пузырьков, наконец разрешила нам ехать домой.

Выйдя из лавки, я словно погрузилась в растопленное масло — настолько раскаленным оказался воздух на улице. Однако назойливая дремота почти сразу сменилась любопытством: неподалеку от входа Джай разговаривал с невысоким сухощавым доном, чьи виски убелила густая седина.

— …но не для Аро! — услышала я брошенный в сердцах обрывок фразы.

Благородный дон, завидев меня, торопливо дернул Джая за рукав рубахи, и тот осекся на полуслове.

— Э-э-э… — только и смогла вымолвить я, растерянно переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Седовласый господин поспешил снять с головы элегантную шляпу и учтиво поклонился мне.

— Донна Адальяро, покорнейше прошу простить меня за дерзость.

— Какую дерзость? — удивленно переспросила я.

— Я посмел без позволения разговаривать с вашим рабом.

— Мой раб может разговаривать с кем угодно и не нуждается в моем позволении. Вот только… не имею чести вас знать, добрый господин.

— Ох, еще раз прошу меня простить, любезная донна. Меня зовут Гидо Зальяно, я служу лекарем у дона Вильхельмо Верреро.

— Очень приятно, — я улыбнулась и протянула ему руку для поцелуя. — Значит, вы знакомы с Джаем?

— А также знаком с каждой некогда сломанной костью в его теле, госпожа, — улыбнулся в ответ немолодой лекарь. — И был весьма рад увидеть его в добром здравии.

— Если хотите, можете поговорить, а я подожду в карете, — предложила я.

— О нет, добрая донна, я не смею отнимать драгоценное время супруги господина сенатора. Вы и так сделали