— Хватит кипятиться. — говорит Пак: — теперь это уже не наша ответственность. Вернее — не только наша.

— Что? Но почему? Суд продолжается, следующее заседание уже в среду. Боюсь мы не успеем… — вскидывается молодой Вонг. Пак только головой качает. Вздыхает и разводит руками, показывая господину У, с кем приходится иметь дело. Господин У молчит, глядя сквозь них. Пак вздыхает. Конечно, такой вот оборот не прибавит ему очков во внутреннем рейтинге юридического отдела корпорации, но разве ж он виноват? Кто мог знать, что проклятый Ли встанет на сторону обвинителей? Да еще и предоставит в суд внутреннюю документацию, вплоть до служебной переписки, где ему прямым текстом советуют заткнуться и подписать документы. Если вдуматься, то становится ясно, что ситуация — хуже некуда. И не только потому, что всплывет нелицеприятная правда про внутреннюю кухню корпорации, это удар, но его можно пережить. Внести эти клятые изменения в конструкцию автомобиля, принести извинения общественности, уволить пару десятков специалистов… в состав которых неминуемо войдет и сам Пак и молодой Вонг и вообще все, кто умудрился «запачкаться» в этом деле. Это обойдется в громадную сумму, корпорация понесет финансовые потери, может быть, сменится расклад сил в Совете Директоров, но и это не так важно. Тот факт, что государственные органы — приняли автомобиль в таком виде, что он прошел все этапы испытаний безопасности, что был сертифицирован к выпуску — намного опасней. Это откроет ящик Пандоры… может открыть. А уж сговор с государственными структурами, с людьми в высоких креслах, которые получали взятки и преференции за то, что закрывали глаза на безопасность — вот это вполне может похоронить не только «нескольких специалистов», а всю верхушку топ-менеджмента корпорации. И даже — пустить ко дну всю корпорацию. Да, про таких говорят «too big to fail», слишком большой чтобы упасть… в конечном итоге корпорация сохранится, но ей скорей всего придется сменить бренд, распавшись на несколько независимых компаний, полностью сменить руководство и изменить внутреннюю структуры. Что это, как не конец корпорации? Многомиллиардные потери, позор и распад — вот к чему может привести сегодняшняя эскапада инженера Ли в суде.

Пак еще раз взглянул на господина У. Теперь это — его проблемы. Потому что происходящее превосходило его, Пака «pay grade» раз в десять. И принимать решения в таких случая должен господин У. Молодой Вонг никак не мог взять в толк, почему они отчитываются перед начальником отдела по креативу и связям с общественностью… а вот Пак знал, что именно господин У занимается тем, что «решает вопросы». Любой сложности. Так что он ни капельки не удивился, когда поступила команда с самого верха — передать всю информацию о деле господину У.

— Это все? — спрашивает наконец господин У, перелистывая дело, лежащее перед ним. Пак — сглатывает непослушный комок в горле и прокашливается.

— Да. — говорит он: — это все.

— Понятно. С этого момента данным… инцидентом займусь я лично. Прошу вас дать расписку о неразглашении на выходе у моего секретаря. — господин У откидывается на спинку кресла, давая понять, что аудиенция закончена. Пак невольно вздыхает с облегчением. Конечно, нехорошо так думать, но пусть у господина У голова теперь болит. С него достаточно и того, что он по самые уши вляпался, а ведь его вины в этом нет. Просто оказался не в том месте и не в то время, этого достаточно чтобы его имя теперь было связано с кризисом и будущим провалом.

Он встает, показывая пример этому недогадливому Вонгу и вежливо кланяется. Он и в самом деле испытывает определенный пиетет и уважение к этому относительно молодому человеку в кожаном кресле перед ним. В таком возрасте и уже быть «специалистом по решению нестандартных проблем» в огромной корпорации…

— Прошу прощения, что доставили проблем, господин У. — говорит Пак, выпрямляясь: — в таком случае мы удаляемся.

— Он — удаляется. А вас, господин Пак я попрошу остаться. — господин У поднимает взгляд и упирается в него: — у нас все еще есть дела, не забыли?

— Конечно. — он удерживает вздох, который рвется из груди, нельзя сейчас вздыхать. Что сейчас происходит? Он слышал про такое, что у господина У нет своей команды, что он сам отбирает людей на каждое дело, которые в дальнейшем становятся его командой, его людьми. Но у него же своя должность и свои обязанности…

— Мне нужно будет уладить свои дела в юридическом отделе, передать дела. Завтра… — начинает было он, но господин У его перебивает.

— Сегодня. Я так понимаю, что следующее заседание уже в среду? У нас не так много времени. Что касается ваших дел в юридическом отделе — все будет улажено. Господин Вонг, ступайте. Скажите там, что я забираю господина Пака до особых распоряжений. Все понятно? Вот и хорошо. — дверь за ошалевшим Вонгом закрывается, а господин У — закрывает глаза и потирает виски кончиками пальцев.

— Доведете вы меня… — бормочет он: — надо же было так вляпаться, а? Ну да ладно… — он вздыхает и открывает глаза, нажимает кнопку селектора: — Минми, у нас кризис. Мне нужно кофе, как обычно литрами. И пепельница. А еще пригласи ко мне Толстяка и Красотку.

— Господин Ён и госпожа Югай будут в вашем кабинете через двадцать минут. — раздается голос из селектора и Пак невольно вспоминает секретаря господина У — красивую девушку со строгим выражением лица за большими очками.

— Ты, как всегда, предугадываешь мои желания. И закажи нам обед сюда же.

— Обед и ужин уже заказаны. Я велела забрать из химчистки футоны и одеяла на случай, если вы будете ночевать в офисе. Опять. И, да — кофеин в больших количествах опасен для здоровья.

— Спасибо за информацию. — господин У выключает селектор и встает. Снимает пиджак и кладет его на спинку кресла. Закатывает рукава. Ослабляет галстук, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки. Закладывает руки за спину, покачиваясь на носках.

— Значит так, — говорит он: — пока не подошли эти двое, подумаем вчерне, так сказать пешим по летному. У нас на руках кризис. Прямо вот сходу я вижу несколько путей решения и самый простой — заплатить деньги.

— Они отказались от денег!

— Они отказались от тех денег что вы