В той же манере Черчилль рассмотрел сроки производства, недостатки и нарушения при выпуске танков, бронеавтомобилей, винтовок, пистолетов-пулеметов, отравляющих веществ, противогазов, прожекторов, истребителей и бомбардировщиков. И почему никто не попробовал заручиться поддержкой профсоюзов? Откуда взять профессиональные кадры для производства вооружений? Почему не удается вооружить и обеспечить всем необходимым сухопутные войска? Почему до сих пор не создано Министерство вооружений? Каким образом можно за полтора года выпустить две тысячи боеготовых истребителей, если производство авиационных пулеметов – на стадии планирования, а на один самолет требуется установить восемь пулеметов? Что сделано для организации противовоздушной обороны крупных городов, стратегических центров и аэропортов? Предусмотрены ли подземные командные пункты? А резервные линии связи и энергоснабжения? Кто-нибудь подумал о снабжении населения продовольствием во время войны? О пожарной службе? И о силах правопорядка?

Хуже глухого тот, кто не хочет слышать. Делегация обещала, что все эти вопросы будут изучены самым тщательным образом, но в последующие четыре месяца никакого ускорения темпов вооружения не наметилось. Правительство упрямо отказывалось принять рекомендованные делегацией меры, поскольку они нарушали работу гражданской промышленности и могли даже возмутить общественность… В то же время Черчилль получил донесение от командира эскадрильи Х. В. Роулея, только что возвратившегося из Германии: «Немцы теперь сильнее в воздухе, чем Англия и Франция, вместе взятые». Когда новость стала известна членам делегации 28 июля, они решили потребовать у премьер-министра провести в парламенте большое обсуждение вопроса национальной обороны. Черчилль в одиночку не сумел бы этого добиться, но Болдуин не мог проигнорировать запрос столпов партии тори – Остена Чемберлена, Роберта Хорна, Лео Амери или маркиза Солсбери. Дебаты были назначены на 11–12 ноября 1936 г. Это, вне всякого сомнения, было одно из двух самых незабываемых парламентских заседаний между двумя войнами.

Уже в первый день Черчилль и пять других депутатов подали петицию – точно такую, как ту, что они подавали два года назад, в ноябре 1934 г. «Состояние обороны Великобритании, особенно в части авиационного прикрытия, более не позволяет обеспечивать мир, безопасность и свободу британского народа». От имени правительства им ответил Томас Инскип, явно чувствовавший себя неуверенно на передовой незнакомого ему фронта, почти без оружия и при уязвимых тылах, перед лицом воинственного неприятеля, вооруженного до зубов. Министр координации обороны попытался выставить дымовую завесу: дела действительно обстоят не так хорошо, как хотелось бы, но вооружиться за один день не получится; сейчас каждый должен делать все от него зависящее, хотя надо признать, что в прошлом много времени было потеряно впустую; и этот славный человек, всегда предпочитавший оружию Библию, набожно добавил: «Никто не в силах вернуть лет утраченных, саранчой пожранных».

Черчилль, в число любимых книг которого Библия не входила, быстро вернул его к приземленной реальности, задав один конкретный вопрос: «Когда правительство примет решение по вопросу создания Министерства снабжения?» Инскип указал на негативные последствия создания подобного ведомства, которое принесет больше вреда, нежели пользы: дезорганизация промышленности, паралич экспорта, деморализация финансового мира и «превращение страны в огромный склад боеприпасов». Потом он замялся, принялся листать свои записи, начал заикаться и сбиваться с мысли; противореча себе, пообещал, что «вопрос будет снова рассмотрен через несколько недель», и стал настолько жалок, что первый лорд Адмиралтейства Сэмюель Хоар счел нужным прийти ему на выручку: «Наш высокочтимый друг хотел сказать, что мы постоянно занимаемся этим вопросом».

У. Черчилль: «Вы не можете решиться!»

С. Хоар: «Легко делать замечания подобного рода. Господин Черчилль, как и все члены этой палаты, знает, что положение зыбкое».

Черчилль не забыл ничего из того, что было сказано на первом заседании, и на следующий день использовал оружие противника, чтобы им же его и обстрелять: «Министр координации обороны, как обычно, высказался против создания Министерства снабжения. И он привел весомые аргументы, способные убедить любого, кто отнесся бы к ним серьезно. Но вот затем мой высокочтимый друг продолжил свою речь словами: “Это решение не окончательное, вопрос будет снова рассмотрен через несколько недель”. Позвольте спросить, что такого вы узнаете через несколько недель, чего вы не знаете сегодня, чего вы не знали год назад и что отличалось бы от того, о чем я вам твержу постоянно последние полгода? Что такое произойдет за эти ближайшие недели, от чего все эти великолепные аргументы утратят силу и окажутся вполне оправданными и паралич экспорта, и разрушение финансов, и превращение страны в огромный склад боеприпасов? Но первый лорд Адмиралтейства пошел еще дальше. Он сказал: “Мы постоянно занимаемся этим вопросом”. Положение зыбкое, и все, как он нас заверил, может полностью измениться. Вот в этом я убежден. Все отлично понимают, что происходит: правительство никак не может решиться или не может убедить решиться премьер-министра. И они снова тянут, решив ничего не решать, решительные в нерешительности, крепко хватающиеся за зыбкое, мощно засевшие в своей беспомощности. Так мы сервируем для прожорливой саранчи новые месяцы и годы – ценнейшие, быть может, жизненно важные для величия нашей страны. Пусть правительство скажет: “Создание Министерства снабжения нецелесообразно, потому как дела идут хорошо”. Я с этим не соглашусь. “Положение удовлетворительное”. Это неверно. “Все развивается в соответствии с ожиданиями”. Мы знаем, о чем это говорит».

Возмущенный ничтожными результатами, достигнутыми делегацией 28 июля, Черчилль яростно раскритиковал в очередной раз полную небоеспособность территориальных войск, затем перешел к регулярной армии: «Армии не хватает практически всех вооружений, необходимых для ведения современной войны. Где противотанковые пушки, беспроволочные передатчики, полевая зенитная артиллерия? […] Возьмите бронетанковый корпус. Танк – британское изобретение. Его концепция, которая произвела революцию в современной войне, была британской идеей, навязанной Военному министерству извне. Позвольте сказать вам, что сегодня его все так же трудно заставить принять новую идею, и я знаю, о чем говорю. Во время войны по танкам мы были практически монополистами и в течение нескольких последующих лет опережали всех. Это в прошлом. Ничего не было сделано за “годы, саранчой пожранные”, чтобы разработать для танкового корпуса новые модели. Состоящий на вооружении средний танк, бывший когда-то лучшим в мире, безнадежно устарел[136]. Все заводы по производству снарядов и артиллерии для армии находятся в зачаточном состоянии. Пройдет еще очень много времени, прежде чем боеприпасы начнут поступать в количествах, достаточных даже для наших немногочисленных войск. И несмотря на это, нам говорят, что в Министерстве снабжения нет необходимости, что никакие потребности не могут заставить нас нарушить нормальное течение коммерции!»