— Ты о чем? — непонимающе спрашивает Артем и вот когда Юля поднимает голову и смотрит на него, до меня все доходит.

И ее резкая перемена. И то, как быстро она сделала выбор. Я сжимаю телефон до хруста в костяшках и смотрю дальше. В конце я тупо выключаю видео и несколько минут сижу, смотря перед собой. Она не выбрала. Не собиралась выбирать. Она отпустила меня, чтобы я остался с Юлечкой и построил семью.

Я не разбираю слов, когда снимаю с телефона блокировку и пишу брату:

Егор: Куда приехать?

Ответ поступает незамедлительно. Он пишет адрес и говорит, что договорился со священником. Я лишь прикрываю глаза. Артем прав. Я смогу, потому что она любит меня. И его.

Спустя 5 лет. Юля

— Так нечестно, папа, — кричит Максим Егору. — Ты нас обыграл.

— Нечестно, — подтверждает Артем.

— Давай переигрывать, мы с папой требуем! — Максим топает ножкой и уверенно смотрит Егору в глаза.

Я вздыхаю. До сих пор не могу привыкнуть, что он называет папами их обоих. Иногда я думаю, что это жутко, мерзко и неправильно, но когда они оба рядом, мое сердце оттаивает. Мне никто не нужен, кроме моих троих мужчин.

— Юля, идем к нам, — Егор подходит ближе, но я лишь мотаю головой. — О чем задумалась? — он улавливает мое настроение почти сразу же.

— О том, как вы смогли уговорить меня обвенчаться с вами двумя, — я прикрываю глаза и улыбаюсь.

— Мы были очень настойчивы, — говорит он и запечатлевает поцелуй на моих губах.

Я думала, что мы не сможем. Что у нас не получится, нас будет осуждать окружение и не поймут другие, но здесь, в отличие от России, все по-другому. Нет никаких косых взглядом, истерик, скандалов, публичных обвинений. Я не могу сказать, что хотела этого, но Егор был прав — я не сделала выбор. Никогда его не делала, потому что не могла выбрать. Любила обоих.

Я поняла это, когда без зазрения совести отдалась Егору на крестинах собственного ребенка, когда отвечала на его поцелуи и хотела его ласк. Я старалась противиться себе, потому что думала, будто у него есть Юля, но никого не было. Никакой Юли. Ни тогда, ни сейчас.

— Макс, дневной сон, — кричу я и беру сына за руку. Увожу его в комнату, читаю ему сказку и, после того, как он уснул, выхожу в коридор.

Иду на поимки Артема и Егора, но не нахожу их. Спускаюсь на первый этаж и около лестницы меня ловят горячие руки:

— Я соскучился, — шепчет Егор и целует меня в губы. Толкает назад, и я натыкаюсь на что-то теплое и твердое. Артем, молниеносно угадываю я и расслабляюсь.

Отдаюсь их рукам. Егор надевает на мои глаза повязку и берет меня за руку. Я остаюсь без зрения, но у меня есть тактильные ощущения, и я полностью отдаюсь им. Я не знаю, куда они ведут меня, но когда чувствую под собой что-то мягкое чуть расслабляюсь. А вот когда на моих руках защелкиваются ремни, немного становится не по себе. Я доверяю им, но все же это необычно.

— Где я? — не узнаю собственный голос, потому что он дрожит и звучит так прерывисто, что я едва выдаю слова.

Мне не отвечают и я ничего не вижу, не слышу, зато чувствую. То, как на мою ногу ложится мужская ладонь, то как она плавно двигается выше и останавливается на середине бедра. Божечки. В мою голову лезет всякая чушь, хотя рядом мои мужчины и они ничего плохого точно не сделают. О чем я вообще думаю?

— Это необычно, — дергаю ногой, но и ее освободить не получается: чья-то рука продолжает лежать на моем бедре и плавно гладить кожу пальцем.

— Т-с-с-с-с! — слышу такое знакомое шипение Егора.

Нет. Нет, это не может быть правдой. Это все дикий сон, который может приснится. Не реальность….

— Развяжите меня, — выдаю я и дергаю руками, пытаясь приподняться. — Я хочу вас видеть, — замолкаю, когда на мои губы ложится грубая мужская ладонь.

— Тихо, сказал, — уверенный голос пробирается под кожу и заставляет дрожать всем телом, они видят, как я на них реагирует.

— Ты не обманула нас, — слышу Артема. — И была о-о-очень хорошей девочкой.

— У-м-м-у-м-у-м, — мычу и кручу головой, чтобы сбросить ладонь, но мне не дают. Вместо этого я чувствую, как горячие руки блуждают по моему телу, обжигая прикосновениями.

— А теперь можешь быть плохой, — голос Егора заставляет вздрогнуть. — Очень плохой девочкой, — он становится ближе, словно приближается почти к кровати, и я сжимаюсь внутренне, потому что этот мужчина меня не пугает, сейчас он меня дико возбуждает.

— А знаешь, что мы делаем с плохими девочками? — голос Артема раздается совсем близко и я рефлекторно дергаю головой в его сторону. Несмотря на внутренний страх от неизвестности, возбуждение дает о себе знать: соски затвердели, внизу живота стало влажно, а дыхание участилось.

Я хочу это чувствовать, хочу и чувствую. Подсознательно понимаю, что они не сделают мне ничего ужасного, но сама ситуация: они уводят меня куда-то в доме, куда, я не знаю, но волнуюсь. С Максом, если что, побудет няня, но…

— Твое тело говорит, чего оно хочет, Юля-я-я-я, — тянет мое имя Егор. — Нас. Не одного. Это было слишком просто. Обоих.

Мое тело покрывается мурашками от едва ощутимого касания к твердым соскам. Мужчина обводит ореолу пальцем, и я чувствую, как к соску прикасается что-то горячее и влажное, а потом… боже. Я втягиваю носом воздух и не могу сжать ноги, хотя ощущаю, как внизу живота становится болезненно и томительно. Эта игра заводит меня.

Рука Артема все так же покоится на моих губах, но уже не так сильно. Если бы хотела — могла бы сказать, что угодно, но я не хочу. Вместо этого просто закатываю глаза и чуть выгибаюсь, ощущая, как к обжигающим ласкам рта Егора прибавляется рука, откровенно ласкающая мой живот.

Артем давно отпускает меня, но я ни слова не говорю, только вдыхаю и выдыхаю, пытаюсь совладать с чувствами, но не получается. То, что парни делают… это божественно, господи. Я только и могу, что дрожать от их ласк, потому что к языку Егора, ласкающему мои соски, прибавляются руки Артема, поглаживающие меня по бедрам. Меня ласкают оба мужчины, когда я шепчу:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Пожалуйста…