Пошел в гору еще один закавказский силовик – Гейдар Алиев. Свою карьеру этот будущий бакинский шейх начинал в бериевском НКВД в 1941 году. Столь же изворотливый и двуличный, как и его грузинский сосед, Алиев сделал даже более стремительную карьеру, в 1967 году сделавшись председателем азербайджанского КГБ. Своему назначению Алиев был всецело обязан Андропову. В одном из своих поздних интервью, которые он раздавал уже после разрушения СССР, Алиев немного приоткрыл завесу секретности и показал, какими средствами и какой ценой Андропов укреплял свои позиции. Алиев не постеснялся признаться, что был назначен Андроповым вопреки твердому правилу – иметь во главе республиканских КГБ русских. По мнению Алиева, этим самым Андропов «покончил с дискриминацией азербайджанцев». То, что нарушение проверенного временем неписаного правила наносило ущерб единству державы, ни его, ни Андропова, видно, нисколько не огорчало…

В 1969 году, когда советские спецслужбы начали свое новое восхождение, Андропов сумел протолкнуть Алиева на пост первого секретаря Азербайджана. Еще до Шеварднадзе Алиев апробировал методику борьбы за власть при помощи антикоррупционной нагайки. Будучи руководителем не самой захолустной республики СССР, Алиев не брезговал самолично являться в магазины и театрально «карать» мелких жуликов. Толку от этого не было никакого, зато восторг обывателей, а главное – благосклонность московского начальства были обеспечены. В 1976 году решительного бакинца делают кандидатом в члены Политбюро. Как только Андропов становится генсеком, Алиева срочно переводят в Москву на должность заместителя Председателя Совета Министров СССР, которым на тот момент являлся испытанный соратник Брежнева Н.А. Тихонов. Цель перемещения очевидна. Одновременно с этим повышением, в 1982 году, Алиева «избирают» членом Политбюро.

Андроповский поход чекистов во власть (так сказать, «кагэбэизация всей страны») не остался незамеченным. В те годы широко бытовал анекдот: дескать, теперь ЦК КПСС решено именовать ЧК КПСС, город Москву переименовать в ЧеКаго, а Кремль – в Андрополь.

Еще одним ударом по влиянию «днепропетровской группы», а заодно и по бывшему ленинградцу Г.В. Романову, который отвечал за деятельность оборонных отраслей, становится создание в ЦК КПСС экономического отдела. Компетенция нового отдела оказалась очень широкой. Под его контроль передавались многие структуры экономического и хозяйственного управления. Он должен был курировать работу всех промышленных отделов ЦК, Госплана, отраслевых министерств, а так же Государственного комитета по ценам. Экономический отдел изначально создавался под молодого технократа Н.И. Рыжкова. Сам Рыжков был грамотным специалистом в области крупной промышленности, но таких и даже в гораздо более грамотных экономистов-практиков в ту пору в нашей стране было множество. Почему же именно его? Сегодня гадать не приходится – Рыжков мог импонировать Андропову своим западничеством и неприятием русских национальных идей. Даже в наши дни, когда порочность «перестройки» стала очевидна всем, Рыжков продолжает оставаться ее адвокатом, все беды страны выводя из перегибов, а не сути проводившейся при нем политики демонтажа социализма.

Само по себе создание экономического отдела не имело никакой практической пользы и диктовалось исключительно политической целесообразностью. После его создания компетенция Романова резко сокращалась, а Тихонов так и вовсе терял фактический контроль за экономикой страны, если вспомнить, что помимо Алиева и Рыжкова сельскохозяйственные вопросы ему «помогал» «разруливать» другой андроповский протеже – М.С. Горбачев, но об этом «младенце в Политбюро» еще предстоит поговорить подробнее.

О своем стремительном возвышении Рыжков позже рассказывал очень трогательную историю. Он писал:

«Мне позвонили домой из приемной Черненко. Помощник просил срочно приехать. Я поинтересовался: “По какому делу? Может, надо с собой взять какие-то материалы?” Не понадобилось… Черненко мне даже сесть не предложил. Наоборот, сам встал и деловито сказал: “Пойдем к Юрию Владимировичу”. Сказать, что я не очень соображал, зачем меня привели к Андропову, – значит мало что сказать. Но разговор пошел на знакомую тему, об экономике. И когда Андропов предложил мне описать ситуацию, в которой находилось народное хозяйство, то я, забыв о печальной судьбе моего предшественника по Госплану, выложил Генеральному секретарю все, о чем думал… Андропов очень внимательно слушал и задавал только короткие и точные вопросы, заставляя меня, как боксера на ринге, раскрываться и говорить, говорить… Уже потом я ближе познакомился с этой его довольно хитрой манерой – молчать, побуждая собеседника к монологам, быстрыми вопросами вытягивать из него нужное. Познакомился, привык и даже взял на вооружение, хотя андроповского мастерства в “вытягивании” так и не достиг. Кстати, я ведь до этого с Андроповым не был знаком. Видел его лишь в президиумах съездов и собраний да портреты на демонстрациях.

Вытянул он из меня, что хотел, и заявил:

– Мы намерены создать в Центральном Комитете экономический отдел, руководить которым должен, по нашему мнению, секретарь ЦК. Хотим предложить этот пост Вам. Что скажете?

Это предложение меня не просто удивило, оно ошеломило.

– Юрий Владимирович, помилуйте. Вы же, наверное, знакомились с моей биографией. Я производственник и экономист, а не партфункционер. Двадцать пять лет на заводе протрубил, три года в Министерстве тяжелого машиностроения – свое министерство, казалось бы, родное, а с какими муками я с завода уходил! Потом – Госплан, тоже не имеющий отношения к партийной деятельности пост… Нет, я не потяну, у меня нет никакого опыта партийной работы. Ни дня, ни часа…

– Вот и хорошо, – прервал меня Андропов, – именно такой человек нам и нужен. У вас другой опыт есть, школа, кругозор. Сами же перечисляли: завод, затем министерство, то есть вся отрасль, дальше – Госплан, то есть все народное хозяйство… Насколько я знаю, вы и в Госплане общими экономическими вопросами занимаетесь. Так что менять профессию мы вам не предлагаем. Если вам небезразлична судьба страны, народного хозяйства – а судя по нашему разговору, небезразлична, – соглашайтесь. Где еще вы сможете воплотить ваши замыслы в реальность?

Что верно, то верно – больше нигде. Повторяю: все командные пункты тогда располагались на Старой площади. Мне предлагалось занять один из важнейших. Это был шанс. Не для меня. Но для дела. Для страны.

Я и согласился.

Кадровые проблемы решались молниеносно. 22 ноября 1982 года в своем коротком выступлении по оргвопросу Андропов проинформировал членов ЦК о том, что, поскольку экономике надо сейчас уделять особое внимание, Политбюро считает необходимым ввести должность секретаря ЦК КПСС по экономике. И сразу же назвал мою фамилию. Пленум Андропова поддержал.

Сразу же после Пленума я был назначен заведующим экономическим отделом ЦК. Я навсегда запомнил этот Пленум. Он повернул мою жизнь совершенно в иное русло»112.

Не забывал Андропов и о своих тылах в силовых ведомствах. Шантажируя и льстя престарелому Устинову, он фактически вывел его из активной борьбы, во всяком случае заручился его поддержкой. Наибольшее внимание теперь предстояло уделить правоохранительным органам. Новым руководителем КГБ становится В.М. Чебриков – фигура очень неоднозначная. В руководстве КГБ находились люди как самого Андропова, так и днепропетровцев. К их числу многие относят В.М. Чебрикова. Выходец из Днепропетровска, в 1967 году он возглавил управление кадров КГБ. Считалось, что Брежнев протолкнул его на это место, чтобы держать под контролем и Андропова, и саму «Контору», кадровые перемещения в ней. Но эта точка зрения не объясняет взлета Чебрикова в период андроповского правления. Часть историков предложила свое объяснение произошедшего. К примеру, Шубин и Семанов полагают, что Чебриков получил свой пост за некую очень значимую услугу лично Андропову, проще говоря – за «измену землякам». Но детали произошедшего все еще скрыты. Ясно одно, ставить не проверенного в деле человека во главе КГБ новый генсек не стал бы: в борьбе за власть он мог пожертвовать любой стратегически важной позицией, но только не этой.