Поскольку в последнее время Миранда хорошо высыпалась и посвящала время только приятным занятиям, цвет ее лица улучшился и мелкие морщинки разгладились.

Она понятия не имела, где находится заведение, в которое ее пригласил мистер Олдридж, она знала только название ресторана и потому взяла такси. Проехав мимо рынка Сан-Лоран и здания городской ратуши, машина остановилась возле небольшого симпатичного ресторанчика, расположенного в подвальном помещении, с окнами на уровне тротуара.

Мистер Олдридж ждал внутри; при виде Миранды он поднялся навстречу и, приветливо поздоровавшись, помог ей снять легкую серебристую накидку.

Молодую женщину порадовало неяркое освещение и маленькие столики. Свечи отбрасывали золотистые отблески на белое полотно скатерти и серебряные приборы. Миранда посвятила много времени укладке волос, и знала, что они лежат идеальными волнами, переливавшимися при каждом движении. А еще — что длинные ресницы отбрасывают тени на высокие скулы, а губы напоминают спелые вишни.

— Я очень рад, что вы пришли, мисс Фишер.

Она непринужденно рассмеялась.

— Я давно никуда не выбиралась. Так что, надеюсь, этот ужин разнообразит мою жизнь.

Он тепло улыбнулся, его глаза излучали интерес. Миранда подумала о том, насколько приятно вновь ощущать себя не фабричной работницей, не сиделкой при больном, а просто женщиной.

— Что вы будете пить?

— Шампанское, — с легким кокетством произнесла Миранда.

Она выбрала блюда, которые никогда не ела, но давно хотела попробовать: консоме, каре ягненка, пюре из спаржи и яблочный штрудель.

Сделав заказ, Малколм Олдридж откинулся на спинку стула. Сегодня он выглядел значительно лучше, чем тогда, на вокзале: лицо утратило нездоровую бледность, светлые глаза ярко сияли. Видя, что он любуется ею, Миранда едва могла скрыть довольную улыбку.

Она не стала задавать ему вопрос о самочувствии: и без того было ясно, что у него все прекрасно. Вместе с тем ей хотелось узнать о нем побольше, потому она поинтересовалась:

— В вашей визитной карточке упомянута галерея. Чем вы занимаетесь, мистер Олдридж, если, конечно, не секрет?

Судя по всему, вопрос доставил ему удовольствие.

— Галерея — мое маленькое хобби. Вы что-нибудь слышали о «Группе семерых»[10]?

Миранда осторожно кивнула, хотя ни разу не сталкивалась с таким названием, и он с воодушевлением продолжил:

— Прежние живописцы подражали иностранным мастерам, тогда как группа художников, входящих в этот союз, решительно отказалась копировать чужую манеру. Они изображают природу Ближнего Севера Канады — озера, скалы, хвойные леса, кленовые рощи, болота. Однако это не реализм, это… это нужно увидеть.

— И вы выставляете их картины?

— Да. И по возможности продаю.

Официант принес вино и разлил в бокалы. Малколм не произнес тоста, потому Миранда сделала глоток.

— Я знаю одного человека, сделавшего зарисовки Галифакса. До, во время и после трагедии. Я не разбираюсь в живописи и все же смею предположить, что его картины — это нечто уникальное.

— Как интересно! Кто он?

— Владелец бисквитной фабрики в Галифаксе. Но при этом он еще и рисует. Думаю, он талантлив, хотя, возможно, я ошибаюсь, — небрежно произнесла Миранда.

— Он где-то учился?

— Нет, но ведь в любом искусстве встречаются самородки и самоучки.

— Вы тоже из Галифакса?

— Да.

— Эта трагедия… я читал в газетах…

— Перевернула мою судьбу. — Миранда не была уверена в том, что стоит начинать знакомство со лжи и притворства, но не видела другого выхода. Она поклялась начать новую жизнь, но никакая жизнь невозможна без прошлого, и потому ей была нужна легенда.

— Вот как? — В глазах Малколма читалась растерянность. — Вы можете не говорить, если…

— Я скажу, — ответила Миранда, чувствуя, что этим расположит его к себе. — С каждым годом это причиняет мне чуть меньше боли, хотя я знаю, что она никогда не исчезнет. Я была дочерью известного в Галифаксе врача. Мой отец, как и мама, стали жертвами взрыва. Жених погиб в Европе во время войны. Какое-то время я была вынуждена работать на фабрике, а потом, скопив немного денег, решила уехать в Торонто.

— У вас здесь родственники?

— Никого. Я совершенно одна.

Миранда допила вино, и он, не спрашивая, налил ей еще.

— Я искренне сочувствую вашим потерям. Мне было жутко читать о взрыве в газетах, но самому пережить такое… — И вдруг спросил: — Почему вы выбрали Торонто?

— Прежде всего потому, что это англоканадский город. А еще — потому что он отличается от Галифакса.

— Размерами?

— Не только. Галифакс не дает простора мыслям, сковывает действия. Маленький городок, где все друг друга знают, а правила морали вековечны. Мне хотелось уехать туда, где я смогу затеряться в толпе.

— Не думаю, чтобы вы смогли затеряться, где бы то ни было. Полагаю, в Торонто это будет гораздо труднее, чем в Монреале. Монреаль — игривый и жизнерадостный французский город, тогда как Торонто многие считают оплотом чопорности, холодности и протестантского ханжества.

Он улыбнулся, и от уголков его глаз разбежались приятные морщинки. Миранда ответила на улыбку. Зная, что нравится ему, она старалась держаться непринужденно и вместе с тем независимо.

— Стало быть, я больше привязана к своим корням, чем мне кажется. И, возможно, Торонто не такой уж консервативный город, во всяком случае, не во всем. Вот и художники, о которых вы говорили…

— Я хочу пригласить вас посетить мою галерею. Там вы сможете посмотреть картины и даже познакомиться с их создателями.

— Я с удовольствием приду.

Он слегка подался вперед.

— Не хочу показаться чересчур прямолинейным и невежливым, так же, как забегать вперед, но мне не хочется долго ходить вокруг да около. Мисс Фишер, вам нужна работа?

Миранда невольно отпрянула. Она не ожидала такого вопроса и потому ждала, что последует дальше. Уловив ее реакцию, Малколм не стал тянуть с объяснениями:

— Мне крайне необходим помощник в галерее, а еще лучше — помощница. Встречать посетителей и художников, назначать нужные встречи.

— Я уже говорила, что не разбираюсь в картинах.

— Вы быстро всему научитесь. К тому же мне нужен не знаток, а человек для представительства. Столь красивая женщина, как вы… — Он замолчал, откровенно любуясь ею.