С точки зрения немцев, командир русских может оставить бойца в заслоне, а сам – уйти. Тем более что практически аналогичную операцию группа Ракутина уже проделала на месте своей старой стоянки. Отчего бы и сейчас не сделать то же самое? А значит, как только начнет стрелять пулемет Копытова, немцы могут разделиться: оставят одного солдата изображать перестрелку (в расчете на то, что пулеметные очереди услышат на дороге и вышлют подкрепление), а оставшаяся парочка обойдет противника где-нибудь сбоку и рванет по следам уходящего командира группы. Логично? Вроде бы вполне. Во всяком случае, никаких огрехов в этом умозаключении Алексей не нашел. Нет сейчас у фашистов времени, да и людей не хватает. Вот и будут они жилы рвать, чтобы не дать русским далеко уйти.

Дорожка, еле видимая в густой траве, запетляла между деревьями и уклонилась чуть влево, поднимаясь на небольшой холмик. Лес стал реже, просветы между деревьями увеличились. Судя по следам, которые оставил Копытов, он явно прибавил ходу, стремясь забраться на холм раньше, чем его настигнут ретивые догоняльщики. Капитан даже забеспокоился, не вызовет ли подобное действие подозрений со стороны следопытов. Черт их там знает, какие мысли придут в голову этому лейтенанту. Может ведь, собака такая, заподозрить что-то неладное и дать команду на возврат. Отойдут фашисты к дороге да и вызовут сюда пару взводов. И все хитромудрые выверты выйдут боком их создателям.

Но нет, похоже, купились немцы. Пару раз Алексей уже натыкался на следы, оставленные немецкими сапогами, – немцы тоже прибавили ходу. Стало быть, не увидели в этом ничего опасного для себя.

Внезапно где-то рядом гулко рванула воздух пулеметная очередь. Совсем, причем, рядом! Ракутину даже показалось, что пара пуль свистнула где-то неподалеку от него. Что, немцы уже вышли на дистанцию поражения?

Он еще не успел до конца додумать эту мысль, как буквально над ухом у него бабахнул карабин. Эхом ему отозвалась короткая автоматная очередь. Пулеметчик не остался в долгу и щедро отвесил по кустам свинца. На этот раз пули свистнули действительно над головой. Пригнувшись, капитан осторожно раздвинул ветки.

Вот он, стрелок!

Из-за толстого выворотня в пяти метрах слева и чуть выше торчал винтовочный ствол.

«Как это я мимо немца-то проскочил? Он же почти на фланге у меня сидит!»

Приглядевшись, однако, Алексей перевел дух. Сшибленный второпях трухлявый пень ясно указывал на тот путь, откуда прибежал неизвестный стрелок – не сбоку он заходил.

А прибежал он спереди, от пулемета. Видать, ломился сюда напропалую, что тот лось. Оно и понятно: от смерти убегал. Но не шибко тебе, мужик, повезло. Костлявая – она мадам с выдумкой. Кто ж тебе сказал, дружок, что на роду тебе написана смерть от пулеметной очереди? Нет, милок, иная судьба тебя ожидает. Пулеметчик – он свое дело сделал, сюда тебя загнал. Здесь ты, дорогуша, и останешься!

Лежащий за выворотнем здоровенный немец настолько был увлечен поисками своего противника где-то на верхушке холма, что совершенно зевнул тихонечко подобравшегося капитана. Нет, в какой-то момент он все же дернулся. Да поздно: обрушившийся сверху всем своим немалым весом Ракутин прижал его к земле, уткнув противника лицом в густой мох, совершенно заглушивший хриплый выкрик солдата. А второй раз крикнуть он уже не успел. Острый клинок, рассекая податливую плоть, легко вошел немцу в шею, чуть ниже затылка. Сильное тело выгнулось дугой и обмякло. Все, с этим покончено.

Обшарив карманы солдата, Алексей прибрал парочку круглых гранат. Полезная вещь, в быту пригодится. А вот теперь можно и автоматчика навестить.

Лейтенант ловко умостился в небольшой ложбинке. Спрятался он здорово, и если бы не короткие автоматные очереди, то капитан искал бы его ещё очень долго. Третьего преследователя нигде поблизости видно не было, из чего Алексей сделал вывод, что тому фатально не повезло. Если бы он уцелел, в чем капитан сильно сомневался, то уж точно как-нибудь дал о себе знать. Выстрелил или гранату бросил, но просто так в кустах сидеть бы не стал. Судя по звуку, пулемет находился где-то совсем рядом, и теоретически его можно было бы накрыть удачным броском гранаты. Ну, может, и не совсем рядом, но уж точно не далее пятидесяти метров. Молодец, Копытов, проявил выдержку.

Офицер снова завозился в яме и, приподняв голову, Ракутин увидел, что тот, повернувшись на бок, меняет магазин в автомате.

– Держи! – и к ногам немца упала граната.

Вот это ни фига себе он прыгнул! Истинно – как гимнаст в цирке! Взлетев вверх, словно подброшенный пружиной, лейтенант приземлился рядышком со своим укрытием, уткнулся лицом в землю и обхватил руками затылок. Взрыва ждал. Ну-ну! Если чеку выдернуть, то граната, естественно, рванет. Так это – если её выдернуть. А граната с чекой по степени опасности от булыжника недалеко ушла. И напрасно немец взрыва ожидал, не произошло ничего. В том смысле, что ничего не взорвалось. А вместо этого по его каске неслабо звезданули прикладом, отчего у офицера малость помутилось сознание. И пришел он в себя уже со скрученными за спиной руками. Закончив упаковывать офицера, Алексей вытащил нож и трижды постучал по кожуху ППД. Выждал пару секунд и повторил. Чуть в стороне послышался ответный стук – раз-два, раз-два. Копытов! Жив курилка! И все у него в порядке – иначе бы и сигнал другой прозвучал. Стало быть, можно и на ноги подниматься. Не видел пулеметчик мою парочку, но сигнал условный дает. Значит, копец настал и третьему фашисту, можно, не таясь более, во весь рост вставать. Но… проявим пока некую осторожность! Впрочем, долго искать третьего немца не пришлось – лежащий на земле карабин Ракутин заметил, как только поднялся вверх по склону метров на пятнадцать. Туда, откуда ломился напропалую первый солдат. Хозяин карабина отыскался чуть ниже, скатился бедолага в овраг, словно подрубленное дерево. И немудрено – вся спина немца топорщилась лохмотьями от пробоин.

– Я, товарищ командир, как этих фашистов увидал, так и наддал изо всех сил! Бежал, как вы мне и сказали, особо не прятался. А тут и позиция неплохая нашлась. Вот я на верхушку холма-то и не залез. Здесь лег, уж больно овражек неплохой попался. Немцы-то, по следам моим топая, боком поворачивались. Не мог я такого момента упустить, вот и вдарил!

– Неплохо вдарил! – капитан похлопал пулеметчика по плечу. – Видел я твоего клиента, малость пополам его не перепилило. Ладно, чего кота за хвост тянуть. Обшаривай этих субчиков, что полезное найдешь – бери, да будем отсюда ноги делать.

– А с этим что? – кивнул Копытов на связанного командира следопытов.

– С собой возьмем. Ты только на грудь ему глянь! Железный крест и еще побрякушки всякие. Не смотри, что лейтенант – заслуженный фашист! Такой много чего знать должен. Уж как минимум, где они сейчас свои заслоны поставили, да где их нет – вот он нам все обстоятельно и поведает.

– Матерый немец-то! – с сомнением покачал головой пулеметчик. – А ну как рогом упрется и говорить не станет?

– На здоровье. Упираться он может чем угодно. Ты на меня посмотри да прикинь, сильно я на терпеливого человека похож? В том смысле, что спускать стану какие-нибудь выходки, да еще со стороны недобитого фашиста? Это ж его гаврики нам в вагоне дверь взорвали! Так что, если он будет шибко упорствовать, то я для него аргумент соответствующий быстро подберу! Не волнуйся, Копытов, и говорить он станет, и ножками пойдет как миленький! Вот помяни мое слово…