— Я-мне жаль.

— Нет, ты, блядь, не такая, — заявляю я, отрывая от нее свои пальцы и поднося их к ее рту. — Отсоси.

Она не сбивается с ритма, когда жадно засасывает мои пальцы в рот, обводя их языком точно так же, как она делает с моим членом, прежде чем взять меня в горло.

Мой член ноет, болезненно прижимаясь к ширинке брюк.

— К черту это, — бормочу я, расстегивая пояс и спуская ткань с бедер, ровно настолько, чтобы освободиться.

Стелла не отпускает мои пальцы, но ее взгляд прикован к моему члену, когда я пару раз поглаживаю себя.

— Это то, чего ты хочешь?

Она нетерпеливо кивает.

— Это было то, ради чего был весь сегодняшний вечер. Мне чертовски нравится, что ты скучала по мне, детка, но все это было немного излишне, когда ты могла просто попросить мой член.

Я вонзаюсь в нее без предупреждения, полностью усаживаясь за секунду.

Ее стены колышутся вокруг меня, заставляя мои зубы скрипеть, пока я пытаюсь держать себя в руках. Я, блядь, могу принадлежать ей, но прямо сейчас ей не нужно это видеть. Посмотри, как она ставит меня на колени всего одним гребаным взглядом, одним прикосновением, одним злым комментарием.

Убирая пальцы с ее рта, я снова обхватываю рукой ее горло, наслаждаясь тем, как в ту же секунду ее глаза вспыхивают желанием. Другой я покручиваю ее сосок, заставляя ее изливаться по всей длине, пока я медленно вхожу в нее.

— Да, — кричит она, когда я кружу бедрами, задевая то место глубоко внутри нее, которое сводит ее с ума.

— Наслаждайся этим, детка. Ты не кончишь.

— Ч-что? — заикается она, ее глаза расширяются от шока.

— Ты слышала меня. Ты этого не заслуживаешь. Ты хотела наказания за этот маленький трюк. Вот с чего мы начнем. Возьми мой член, как хорошая маленькая девочка. Ты не выйдешь из этой машины, пока моя сперма не потечет по твоему телу.

Все ее дыхание вырывается из легких.

Спереди машины раздается хлопок, прежде чем, клянусь, я слышу, как Алекс бормочет: — Что, черт возьми, я сделал, чтобы заслужить это?

— Разыграй хорошее шоу, детка. Алекс действительно наслаждается этим. И мы знаем, как тебе нравится доставлять нам удовольствие.

— Пизда. Я, блядь, ненавижу тебя, Себ.

— Нет, ты не понимаешь, детка. И это половина проблемы, не так ли?

Ее глаза сужаются, а губы сжимаются в гневе. Но в ту секунду, когда я приподнимаю бедра, ее челюсть отвисает, когда по ней прокатывается волна удовольствия.

— Будь хорошей девочкой и делай, как тебе говорят, и, возможно, я позволю тебе кончить позже.

Ее глаза вспыхивают презрением, но все, что я делаю, это улыбаюсь в ответ.

Возможно, она начала эту игру, но я подыграю ей и удостоверюсь, что именно я закончу ее. Она может проклинать меня сколько угодно, но она чертовски хорошо знает, что это именно то, чего она хотела.

Я трахаю ее быстро, мои руки удерживают ее на месте мертвой хваткой, но каждый раз, когда она приближается к оргазму, я замедляю темп и позволяю ему затихнуть.

— Собираюсь, блядь, убить тебя, — рычит она, когда я делаю это, должно быть, в пятый или шестой раз.

Бросив взгляд в окно, я обнаруживаю, что Алексу наконец-то надоело, поскольку мы всего в паре минут езды от дома.

На этот раз я трахаю ее до тех пор, пока не взрываюсь сам, мой член яростно дергается внутри нее, наполняя ее всем, что у меня есть.

Ее тело дрожит, когда она принимает это, ее собственное удовольствие прямо на расстоянии прикосновения, но она знает лучше, чем позволить себе окунуться в это с головой.

— Хорошая девочка, — рычу я, запуская пальцы в ее волосы и притягивая ее вниз, чтобы я мог поцеловать ее.

— Ты гребаная пизда, — ворчит Алекс в ту секунду, когда машина останавливается, прежде чем он выпрыгивает и захлопывает за собой дверь, вероятно, из-за того, что его член пытается вылезти из брюк.

Отрывая Стеллу от моих губ, ее глаза удерживают мои, в них искрится веселье, но она не выпускает его наружу.

— Пошли. Я с тобой еще только начал.

Мои ноги как желе, когда я вылезаю из машины Себа, и его сперма покрывает мои бедра. Мое сердце болит, мои мышцы сжимаются, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться, чтобы вернуть мой потерянный оргазм.

У меня пересохло в горле и кружится голова от затяжного эффекта выпитого алкоголя, от которого жестокие прикосновения Себа еще не смогли меня избавить.

Я знала, во что ввязываюсь сегодня вечером. Я знала, что играю с огнем. Но после последних двух дней в школе и необходимости постоянно оглядываться через плечо я была более чем готова обжечься.

Это было безрассудно и опасно — и не только для меня, — но мне это было чертовски нужно. И будь я проклят, если я уже не чувствую себя лучше, несмотря на мой украденный оргазм.

Мне нужно снова быть собой. Мне нужно было восстать. Мне нужен был этот порыв, этот адреналин. Но больше всего на свете мне нужен был этот Себ.

Он был таким милым, любящим, внимательным… и хотя я ценю это после всего, через что мы прошли за последние несколько недель, мне нужен был тот мальчик, которого я впервые встретила. Тот, кто не обращался со мной так, как будто я сделана из стекла, тот, кто причиняет боль, кто поставил себе клеймо на моей душе, прежде чем кто-либо из нас узнал, что он на это способен.

— Ты выглядишь как шлюха, — выплевывает он в меня, как только выходит из машины, его темные, злые и голодные глаза бегают по мне, пока я стою там, держа свое испорченное платье, прикрывая голую грудь.

— И чья это вина? — Я ухмыляюсь, прекрасно зная, что выглядела вполне приемлемо, пока он не наложил на меня руки.

Подойдя ко мне, он сжимает мою челюсть руками, его кончики пальцев впиваются в мою кожу самым восхитительным образом.

Кончик его носа касается моего, когда наши глаза встречаются.

Моя грудь вздымается, когда я жду, когда он поцелует меня, но он никогда этого не делает.

— Иди внутрь. Мы еще не закончили.

Я должна чертовски надеяться, что нет.

— Хорошо, — мурлычу я, сокращая последнее пространство между нами и протирая его полу через штаны.

— Внутрь. Сейчас.

Положив руку мне на затылок, он подталкивает меня к выходу.

Позади нас подъезжает еще одна машина, и когда я оглядываюсь, я вижу, как Карл и Касс вылезают из черного Range Rover, на котором они отвезли нас в клуб. Я понятия не имею, следили ли они за нами или убирали беспорядок, оставленный Себом, но, кроме того, мне все равно.