4-я дивизия и французская 2-я бронетанковая дивизия были готовы идти на Париж. В этот момент Эрнест находился в городе Рамбуйе. Он остановился, ожидая подхода своих войск и с намерением изучить силы противника в этой местности.

– Жан и Ричард расспрашивали местное население, – неделю спустя рассказывал мне в Париже Эрнест, – Марсель занимался военнопленными. Рэд и я работали в штаб-квартире, расположенной в отеле «Гранд Винер». Там был просто изумительный винный погреб. Пришли местные жители и поведали нам много важного. Я опросил их всех и сделал пометки для себя. В наших руках находились крайне важные военные карты.

Все свои разведывательные действия Эрнест проводил с особой тщательностью.

– Пошли этих мужчин на велосипедах по всем пригородным дорогам. Я хочу, чтобы они лично проверили все участки лесов, – сказал Эрнест Жану, – нам необходимо узнать, где расположены вражеские танки, их численность, тип и, если возможно, найти склады с боеприпасами. Скажи им, что мне нужны исключительно точные сведения. И пусть не говорят мне о танках, пока сами не потрогают их руками.

Скоро Эрнест знал все подробности местной обстановки. Работа с этими молодыми борцами Сопротивления шла легко и непринужденно. Всю свою жизнь он возглавлял свое собственное движение сопротивления.

Когда они ехали одни, то распевали песенку:

Этой песенке Эрнест обучил своего сына несколько лет назад в Париже на тот случай, если он потеряется.

Полковник Давид Брюс, командовавший объединенными силами в Северной Европе, неожиданно появился в Рамбуйе, когда велась разведка местности. У него с Эрнестом было много общих друзей, и они часто объединяли усилия в решении всевозможных проблем. Это была боевая операция, но без ее успешного проведения Брюс никогда бы не смог использовать Париж и сеть его коммуникаций для своих дальнейших достижений.

– Полковник был на должности командующего, – рассказывал мне Эрнест, – но он позволил мне завершить то, что я начал, потому что это приносило колоссальные результаты. На этих местных жителей можно было полностью полагаться. Они жили в постоянной опасности, зная, что в любой момент могут быть атакованы и уничтожены. Кроме того, я и для них старался многое делать, и я был просто тронут их доверием ко мне.

Потом он рассказал мне о дезертирах из вермахта, местных девушках и о непокорном пленном, которого они заставили чистить картошку на кухне отеля после того, как сняли с него штаны, чтобы не мог убежать. Он описал обед с начальником штаба генералом Леклерком и встречу с агентом разведки объединенных сил. Они рисовали схемы и имеющиеся у них военные карты.

Но генерал Леклерк был очень невысокого мнения о всех гражданских лицах, а корреспондентов относил к особой категории, которую, скорее всего, ценил еще ниже. Эрнесту категорически запретили сопровождать колонну Леклерка, которой по решению штаба объединенных сил было приказано освобождать Париж.

После этого Эрнест исчез. Никто не видел, как он ушел. Он словно растворился.

– Я до сих пор храню ту пробку от шампанского, которую мне подарила служанка в отеле «Дорчестер» перед тем, как я отправился в полет, – рассказывал мне потом Эрнест. – Ценность таких вещей нельзя выразить в деньгах. Они бесценны. Она сказала, что это принесет мне удачу, а кто сейчас перед тобой? Самый удачливый парень, которого я знаю! – Он рассмеялся.

Ведя машину на расстоянии нескольких кварталов, Эрнест с парнями из FFI на заднем сиденье ехал параллельно одной из колонн Леклерка почти до Версаля. Потом они колесили по сельским дорогам, когда вечером подразделения Леклерка были остановлены довольно серьезным сопротивлением противника.

25 августа город света гудел как улей. 4-я дивизия подошла быстро. Утром 8-й и 22-й полки форсировали Сену, а 12-й полк вышел на бульвар Орлеан. К полудню третий батальон достиг собора Парижской Богоматери.

Когда в ту пятницу на горизонте отчетливо показалась Эйфелева башня, на Эрнеста вновь нахлынули воспоминания.

– А вот и Панам, – задумчиво произнес он.

– Что ты сказал? – поинтересовался Рэд Пелки.

– Панам – так называют Париж те, кто очень сильно любит его.

Их джип скоро присоединился к частям 4-й дивизии, которые шли вперед, освобождая самый любимый город Эрнеста. Он встретился с Сильвией Бич и отметил, что она выглядит прекрасно. Затем он велел Рэду ехать на плас де ла Конкорд, а затем в отель «Ритц». Они вышли из машины, проверили оружие и прочесали подвалы отеля, прихватив двух пленных и обнаружив богатые запасы коньяка. Затем они осмотрели верхние этажи. Эрнест выбрал один из гостиничных номеров, расставил часовых, все осмотрел и вернулся назад, готовый к любым неожиданностям. А их было много. В основном они чувствовали себя превосходно. Царил беспорядок, приветствовали вновь прибывших, успокаивали толпу, хотевшую остричь многих местных девушек, путавшихся с нацистами. Ну и о выпивке тоже не забывали.

Я приехал в Париж только в воскресенье вечером вместе с первым после освобождения конвоем продовольствия для города. Подразделение Ирвина Шоу уже находилось там вместе с Капой и многими другими корреспондентами. Они разместились в отеле «Скриб». Как только выдалась возможность, я встретился с Эрнестом. Он был все еще взволнован.

– Наши друзья удачно добрались, Барон. Насколько я знаю, никого из сотрудников прессы не ранило. Фашисты по-прежнему драпают. Я буду в дивизии до ее возвращения домой. Здесь есть над чем поработать. Какая же все-таки неприятная работа – собирать информацию об оппозиции!

Потом он заговорил о работе разведчиков.

– Что случилось с Леклерком? – спросил я.

– Он страшный грубиян, – ответил Эрнест, – послал нас ко всем чертям. Но тем не менее, я прекрасно провел время с одним джентльменом, очень серьезным типом из штаба Леклерка. Он классный малый и имеет звание. Мы много говорили. Он осмотрел мою рану на голове и спросил, почему я до сих пор хожу в капитанах. При моем возрасте у меня должно быть достаточно жизненного опыта. Он полагал, что у его американских друзей более быстрое продвижение по служебной лестнице. «Мой друг, на то есть очень простая причина. Я не умею ни читать, ни писать», – ответил я. Ты бы видел его лицо в этот момент! Вначале он просто не поверил. Потом принял это за чистую монету. Потом он рассердился за этот обман. Вот такие дела. – Эрнеста затрясло от хохота. Затем он продолжил: – Но скажу тебе, Барон, по мнению генерала Бартона, я молодец. Ты знаешь, какое воодушевление это дает. – Он похлопал себя по сердцу и вдруг резко сменил тему: – А ты еще не видел катакомбы? Нет? Черт побери, у нас нет времени. Держу пари, там еще много фрицев дожидаются плена. Мы туда еще спустимся. Эти нацисты подобны кроликам, и, когда ты подходишь совсем близко, они замирают в ожидании. Эрнест вновь наполнил стаканы:

– Выпьем за город, который так не похож на остальные в этом мире.