– Даш, – позвал девушку парень, когда прожевал хлеб и запил из фляги, – а ты дорогу обратную найти сможешь?

– Не найду, так добрые люди подскажут, – проворчала она, – ну, чего расселся, пошли. Идти-то можешь?

– Могу, я даже километров пять пробежать смогу, если не быстро.

– Ну, тогда побежали, – усмехнулась Даша, вспомнив старый анекдот, и села на велосипед.

Пашка бодро вскочил на ноги.

– Етит твою мать, – выругалась девушка, увидев его во весь рост, – дал же бог дураку погоны! Паша, ты совсем что ли?

Его брюки напоминали модные джинсы в дырочку, рукав на кителе и погон были оторваны так, что болтались буквально на соплях, и скрыть следы путешествия было невозможно.

– У тебя что, мозгов не хватило форму переодеть? У вас же есть специальная, для таких путешествий. Тебе же теперь новую придется покупать, если она, конечно, продается. Ты же полицейский, вид респектабельный должен сохранять. Вот так потеряешься, будешь надеяться, что тебя найдут, а сам найдешь такое и последнюю надежду потеряешь, – Даша оторвала погон и вручила его Пашке, – если вообще найдёшь.

– Зато не жарко, – пошутил он.

– Нет, посмотрите на него, оно ещё и шутит. Пошли, пока я тебя не убила.

– Ты сейчас похожа на сварливую жену, – хохотнул найденыш и побежал легкой трусцой вглубь леса.

– Э, ты куда побежал, бегун хренов, нам в другую сторону, – рявкнула рассерженная Даша, удивляясь тому, что он в упор не видит тропинки, – за мной беги.

Она села на велосипед и поехала потихоньку за зайчиком, который уже снова бежал по тропинке.

Дорога назад показалась девушке намного короче и веселее, парень бежал немного позади Даши и умудрялся шутить. Гнев её стал потихоньку угасать, и она перестала беспрерывно ругаться и начала подтрунивать над спутником. По её ощущениям, они добрались до машины примерно за час, не смотря на то, что отдыхали несколько раз. Пашке придавал скорости страх перед начальством, он боялся наказания за отсутствие на службе, Даша ехала на велосипеде и практически не уставала, но ей было жалко зайчика, поэтому она делала остановки, делая вид, что ориентируется в лесу. Когда они вышли на дорогу, её путеводитель тут же исчез.

– Спасибо дедушка леший, – слезая с велосипеда, поблагодарила хозяина леса девушка и поклонилась.

Пашка посмотрел на неё как на сумасшедшую и захихикал:

– Даш, ты, что с ума сошла? Двадцать первый век на дворе, а она лешему поклоны бьёт.

– Зато ты у нас умный благоразумный суперсовременный полицейский. Поклоны никому не бьешь, в трех соснах блукаешь, за счет баб по службе выезжаешь, – Даша не стала сдерживать себя, Пашка, как только миновала опасность, снова начал её раздражать.

– Даш, ну я же не виноват, что он к тебе припёрся. И не моя вина, что он к тебе вернулся. Кстати, он такие вещи рассказывал, что, думаю, ты и без меня бы прекрасно справилась.

– Не «бы», а справилась. А тебе позвонила, потому что девать его некуда было, разве что в речку с камушком на груди. Но извините, девяностые кончились, и это не мои методы.

Полицейский стоял на дороге и пытался сориентироваться, куда ему идти дальше, вдруг, у дерева он увидел лукошко полное земляники.

– О, ягодка, – расплылся он в улыбке и кинулся к нему.

Лукошко начало отъезжать назад в лес, и Даша сразу сообразила, в чем дело. Это ей леший передал гостинец.

– А ну, стоять. Не твое, не тронь, – хлопнула по Пашкиным рукам Даша, схватила лукошко и прижала к себе, – это мне передали. За спасение блуждающего.

– Даш, ну, дай хоть горсточку, ну пожалуйста, – заканючил Пашка, как маленький.

Девушка отвернулась от него и пошла к велосипеду, но парень ни на шаг от неё не отставал, дёргая её за рукав.

– Да, на, на, задолбал, – наконец, сдалась Даша, и отсыпала ему горсть спелых ягод.

Парень засыпал всю горсть в рот и еле прожевал её.

– Ммм, вкусно-то как, – проглотив ягоды, он прищурился и замер, боясь растерять тот самый любимый вкус детства, – а помнишь, как мы в лес ходили, землянику собирали… – начал вспоминать парень.

– Помню, помню, как ты зарычал в кустах медведем, заставив нас бросить корзины и убежать, а сам сожрал всю ягоду, а ведь мы уже целую корзину тогда насобирали. Вот, скажи мне, Паш, как можно быть таким проглотом?

– Даш, ну чего ты? Мы же вроде уже выросли, передрались, помирились, все отношения выяснили, а ты меня всё равно ненавидишь. Даш, за что ты меня ненавидишь?

– Я тебя не ненавижу, если бы ненавидела, спасать бы, не пошла. Просто ты меня раздражаешь. Ты какой-то… некультурный, невоспитанный, учиться ничему не хочешь, и думать совсем не желаешь. Даже тогда, когда тебе что-то советуют, ты как тот студент: «Зачем думать, прыгать надо».

– Чего это я невоспитанный? – возмутился Пашка.

– Ага, то есть всё остальное у тебя возмущение не вызывает. Невоспитанный ты и есть. Вот скажи мне какого…ты ко мне по вечерам ходишь и из кровати вытаскиваешь? И, между прочим, по деревне уже шепчутся, что бегаешь ты ко мне по ночам не просто так.

– Так …я же по работе…

– А ты обо мне подумал? Во-первых я хочу спать. Паш, я встаю с первыми петухами, у меня дела, огород, и вообще…Во-вторых мне не нравится, когда меня выдёргивают из тёплой кроватки. И вообще, после девяти часов в гости ходить неприлично. Ненавижу, когда мне мешают спать. Я уже который день из-за тебя хожу злая, как собака.

– А зачем же ты тогда возвращаться в деревню звала?

– Я тебя звала? Я твоей семье предложила улучшить жилищные условия, чего ты себе возомнил? Тебе точно лечиться надо, от мании величия и нарциссизма. И вообще, я не поняла, ты чего стоишь и тупишь? Я тебя спасла? Спасла! Из леса вытащила? Вытащила! Что ты от меня ещё хочешь? Вон твоя машина виднеется, я бы на твоем месте уже в ней сидела и домой ехала, а ты тут полемику развел. Чего тебе ещё надо?

Пашка тяжело вздохнул и отвел глаза.

– Что? – уже не так зло спросила девушка.

– Да где он, этот мой дом? – ответил Пашка, кривя в ухмылке рот, – мне даже теперь, и переодеться негде.

– Тааак, – сказала многозначительно Даша, – а с матерью что?

– У неё семья новая, она даже по телефону разговаривать со мной не хочет, говорит, что некогда. На самом деле, у неё мужик новый – бывший зек.

– Тааак, – ещё раз сказала Даша, – а ну, открывай свою вонючую колымагу, погнали ко мне. Горячей