— Почему? В чем проблема, офицер? — Спросила я.

— Поступило сообщение о том, что прошлой ночью кричала женщина, — сказал он.

— Сожалею об этом. Наверное, мы были гораздо громче, чем я думала.

— Вы дрались со своими друзьями?

— Нет, мы занимались сексом. — Я могла бы соврать, но зачем? Как только он войдет в комнату и увидит мужчин, особенно Натаниэля в постели, что еще это могло бы означать?

Но правда на секунду сбила Данли с толку. Он посмотрел на меня, нахмурился, почти улыбнулся, взял себя в руки и сказал:

— Ну, тогда вы не будете возражать, если я увижу ваших друзей и выслушаю их мнение.

— А если я буду возражать?

— Чем сильнее вы не хотите пускать меня в номер, тем сильнее я хочу попасть внутрь. Были бы вы на работе, тогда бы поняли, что я имею в виду. — «Была бы я на работе», — сказал он. Я посмотрела на него чуть пристальнее. Он был выше меня, что неудивительно; в его животе было куда больше массы, чем, очевидно, было полезно для его здоровья, как и растущий живот, который был у Руфуса. Масса тела притягивала взгляд к его ремню, который был натянут на поясе, так что можно было недооценить его рост и все остальное, но мне пришлось долго поднимать глаза, чтобы встретиться с его карими глазами, что означало, что он выше шести футов. Должно быть, в нем было не меньше шести футов трех дюймов роста, и бицепсы, выпирающие из-под коротких рукавов форменной рубашки, свидетельствовали о том, что за недавним прибавлением в весе скрывалось еще много мышц. Его карие глаза не были недружелюбными, но они сузились, как у копа, а затем темные брови изогнулись дугой. Очевидно, я тоже не соответствовала его представлению об идеальном копе.

— Мне действительно необходимо увидеть ваших друзей и всех, кто находится в номере, Маршал.

— Это два друга и я, но да, конечно. Почему бы и нет? — Я открыла дверь и впустила его в номер. Он остановился в дверях спальни. Я посмотрела в сторону кровати и увидела Натаниэля, сидящего с простынями на коленях и улыбающегося офицеру, будто его собирались представить ему на улице, где-нибудь в уютном и спокойном месте. Мика стоял рядом с кроватью, пытаясь выглядеть расслабленным, но безуспешно. Он был бы счастливее, если бы был одет. И я тоже.

— И ваши имена?

— Мика Каллахан.

— Натаниэль Грейсон. — Натаниэль улыбнулся, стараясь быть приятным.

— Вы вчера участвовали в соревнованиях по плаванию в местном бассейне?

Я не ожидала подобного вопроса. Это была не обыкновенная жалоба на шум. Улыбка Натаниэля слегка померкла.

— Я действительно участвовал.

Данли посмотрел на меня, и я догадалась, что он не закрыл за собой дверь. В коридоре толпились служащие отеля.

— Маршал Блэк, верно?

— Блейк. — Сказала я. Вот тебе и известность в полицейских кругах.

— Что ж, Маршал Блейк, у вас была ссора с другой женщиной у бассейна?

Я отрицательно покачала головой.

— Разве вы не повздорили с другой женщиной из-за того, что она уделяла слишком много внимания мистеру Грейсону и еще одному джентльмену?

— Это не было ссорой, но я должна была объяснить нескольким женщинам, что Натаниэль не может доводить до конца всякий возможный флирт.

— И вы также посчитали необходимым объяснить, что некий Бернардо Конь-в-Яблоках, как оказалось, тоже маршал, также не мог довести свой флирт до конца?

Я улыбнулась.

— Нет, мне просто нужно было обсудить с ним некоторые детали свадьбы, и я не хотела, чтобы половина прекрасных женщин отеля услышали это, поэтому я попросила о некотором уединении.

— И это просто совпадение, что в обеих ссорах участвовала одна и та же женщина?

— Это не было ни ссорой, ни дракой, ничего подобного. Я передала свое сообщение Бернардо и оставила его продолжать флиртовать или что он там делал.

— Что вы чувствовали, зная, что мистер Конь-в-Яблоках собирался заняться сексом с женщиной, с которой вы уже ссорились из-за Грейсона накануне?

Я нахмурилась, чувствуя, что упускаю что-то важное.

— Бернардо просто мой друг по работе и участник свадебной церемонии, вот и все. Мы с ним никогда не были вместе. Он может спать с кем захочет.

— Если вы никогда не были близки с мистером Конь-в-Яблоках, то почему же вы рассердились на него, из-за того, что он общался с другими женщинами?

— Я ранее уже говорила вам, что ни на что не сердилась. Мне просто нужно было рассказать ему кое-что касающееся свадьбы.

— И что же вы хотели ему такого сообщить, что понадобилось уединиться?

— Кое-что личное, — сказала я, потому что не собиралась рассказывать местным копам о предполагаемом романе. Ну уж нет.

— Забавно, но Конь-в-Яблоках сказал то же самое. Мне бы очень хотелось узнать, какие детали свадьбы могут быть настолько секретными, что вы не можете говорить об этом при других людях.

Я пожала плечами, потому что ничего из того, что я могла бы сказать, не помогло бы, и если я буду продолжать говорить, то могу дать ему подсказку. Я не собиралась этого делать. Кроме того, если он думает, что я ссорилась с другими женщинами из-за Натаниэля и Бернардо, то его подозрения, что у меня был роман с женихом, только подтвердят, что я была патологически озабочена мужиками.

— Почему вы спрашиваете нас об этом? — Спросил Мика, все еще стоявший у кровати.

— Вы спали с Мисс Беттиной Гонсалес, Мистер Грейсон?

— Нет, я был с друзьями с тех пор, как вчера ушел из бассейна.

— Нам понадобятся имена этих друзей. — Он действительно достал из кармана маленькую записную книжку и начал перелистывать страницы. Я и не знала, что кто-то до сих пор пользуется такими записными книжками.

— Мика был со мной все это время.

— И какие у вас с ним отношения?

— Он мой жених.

Данли удивленно поднял брови и посмотрел на Мику.

— Это правда, Мистер Каллахан? Вы с мистером Грейсоном помолвлены?

Мика кивнул.

— Да.

Данли повернулся ко мне с блокнотом и ручкой в руке.

— Мне сказали, что мистер Грейсон — ваш жених, Маршал Блейк.

— Так оно и есть.

Данли посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Натаниэля и Мику, а потом опять на меня.

— И как же это работает, Блейк? Двоеженство по-прежнему незаконно.

— Брак более чем с одним человеком является незаконным, но нет никаких законов, запрещающих быть помолвленным более чем с одним человеком, если все знают друг о друге.

Данли нахмурился, уставившись в свой блокнот, как будто не был уверен, что написанное им имеет