Что было дальше, Нана помнила плохо. Она вернулась в квартиру, где все еще хранило воспоминания о Фигаро. Спала, плакала, снова спала… В какой-то момент ей показалось, что звонит телефон. С трудом заставив себя встать, она нашла его. Звонила мать.

– Нам надо немедленно встретиться. Приезжай, – сказала та.

Первым побуждением было проигнорировать не то просьбу, не то приказ. Но сейчас Нана, как никогда, нуждалась в поддержке. И она поехала. Ничего хорошего из этого не вышло.

– Я знала, что ты идиотка, – с порога начала мать, – но не думала, что до такой степени! Связалась с альфонсом! Продала бабушкину квартиру! Дура! И что ты теперь думаешь делать?

Нана знала что, но матери совсем необязательно было это знать. Ощутив радость свободы, она не хотела вновь потерять ее. Для надежности Нана всыпала в ее кружку с чаем четыре пакетика.

Теперь нужно было как-то отвести от себя подозрения, и тогда она отправилась к Антону. Три дозы наркотика указали ему дорогу в мир иной. Все получилось как нельзя удачно – в тот самый момент, когда уже ни один врач не мог оказать Антону помощь, Нане позвонил Тимур. Разговаривая с ним, она сделала вид, что умирает, после чего выпила один пакетик порошка и тут же вызвала «Скорую помощь».

Казалось, все складывается как нельзя лучше. Друзья Ольги, те самые, что наняли ей адвоката, взяли над Наной шефство, а Тимур Молчанов согласился предоставить ей убежище в своем доме. На Тимура Нана обратила внимание еще в Вене. Он чем-то напоминал Фигаро – обаятельный, представительный, по всему видно, что при деньгах. Вот только Фигаро был свободным как ветер и независимым, а Тимур похож на человека в футляре, скованного по рукам и ногам условностями и предрассудками.

Чего стоило его поведение, когда Нана ночью пришла к нему в комнату! Наговорил какой-то ерунды насчет того, что его поведение можно будет расценить как принуждение Наны к оплате за предоставленный ей кров, чего он допустить ни в коей мере не может, и выставил ее за дверь. Но она не собиралась сдаваться, пока утром не увидела, как Тимур на берегу целуется с начальницей. Они, оказывается, любовники, а прячутся ото всех, словно школьники. Интересно, что будет, если устранить соперницу?

Убивать совсем не страшно. Может, в первый раз еще срабатывают какие-то тормоза, а затем просто входишь во вкус и катишься по накатанной. Хотя в этот раз тормоз все-таки сработал. Чувство самосохранения прямо-таки вопило во весь голос, что делать этого нельзя: в доме находится полицейский, и подозрения в первую очередь падут на нее. И все-таки Нана рискнула.

Наркотики она спрятала в сумочку, вшитую в платье, никто бы не нашел. Вот только подсыпать их Светловой на глазах у всех оказалось ой как непросто. К счастью, майор засобирался уезжать, и Нане удалось всыпать их в Кристинину чашку. К сожалению, только два пакетика. Оставалось надеяться, что доза окажется смертельной. Но Фортуна изменила Нане. Светлова умирать не собиралась, и тогда она пустилась в бега. Понимала, что таким образом навлекает на себя подозрение, но паника оказалась сильнее.

Она вернулась в город без одежды, без денег. Даже скрипка осталась в заложницах у Тимура. Зато у нее имелись еще пакетики с наркотиками и ключ от съемной квартиры, который она когда-то повесила на брелок с ключами от бабушкиной. Несколько раз порывалась выбросить их, но что-то останавливало. Теперь эти ключи давали шанс раздобыть хоть немного денег. К превеликому ее огорчению, у Михайлова, который буквально вынул из кармана три с половиной миллиона, денег в квартире не нашлось. Да что денег, у него даже продуктов в холодильнике не было! Зато она обнаружила паспорт Елены. Если не очень присматриваться, то вполне можно решить, что на фотографии Нана. Она не думала, что Михайловы так быстро обнаружат пропажу и обратятся в полицию. Ошиблась. Ну что ж, бывает.

– А кто, по-вашему, убил Куцака? – спросил Щедрый.

– Мне бы тоже очень хотелось это знать.

– Хорошо, – майор поднялся, – а теперь напишите. Подробно, по всем эпизодам.

Он придвинул к Нане ручку и несколько листов бумаги.

– У меня только одна просьба. Посоветуйте, пожалуйста, к кому обратиться, чтобы в мое отсутствие позаботились о маминой квартире.

– Не волнуйтесь, о ней и без вас найдется кому позаботиться, – жестко ответил Щедрый.

– В каком смысле?

– Квартира отойдет государству, – пояснил Щедрый.

– Но ведь эта квартира принадлежала моей матери, а я – ее единственная наследница. У нас больше никого нет.

– В Гражданском кодексе есть такой термин – недостойные наследники. Вы – именно такой, поэтому никакого наследства вам не положено. Назначат адвоката, и вы сможете с ним проконсультироваться, но, думаю, ничего другого он вам не скажет. К сожалению.

– То есть вы хотите сказать, что я – бомж?

– Поверьте, крышей над головой вы обеспечены на долгие годы, – заявил Щедрый и вышел из комнаты.

«Похоже, вся эта психология, разговоры на тему «дочки-матери» просто от желания хорошо выглядеть. Мать Нана убила из-за пресловутого квартирного вопроса, поэтому и печется в первую очередь о квартире, а не о том, как достойно проводить женщину, подарившую ей жизнь, в последний путь», – думал Щедрый, выходя из допросной.

Впервые за время знакомства с Кристиной майору не хотелось ее видеть. Понимал, что разговор неизбежен, но не чувствовал в себе сил спросить, глядя в глаза, правда ли то, что рассказала Нана про них с Тимуром. Если да, то почему Кристина молчала? Чтобы использовать его в своих целях? Но об одностороннем использовании речи не идет – сотрудничество Щедрого с «Кайросом» было взаимовыгодным. Тогда почему? Ответа не было, а потому, отловив в коридоре первого попавшегося на глаза оперативника, Щедрый поручил ему проводить Кристину и Тимура на выход.

– Ты веришь, что Нана не убивала Куцака? – спросила Кристина, когда они покинули негостеприимное здание городского управления полиции.

– Верю, – ответил Тимур. – Она, конечно, та еще лгунья, но тут, похоже, говорит правду. Кстати о Куцаке. Не хочешь съездить со мной в банк и пообщаться с Нестеровым? Мы, правда, договаривались на одиннадцать, но, думаю, ничего страшного. Сейчас уточню.

Тимур кому-то позвонил и после короткого разговора скомандовал:

– Едем.

Они ехали по залитым солнцем улицам, и, случись это неделей раньше, Кристина наслаждалась бы красотой родного города и компанией Тимура. Но сейчас подавленное состояние не способствовало этому, а Молчанов не предпринимал никаких попыток, чтобы хоть как-то развеять ее мрачные мысли. Мало того, проезжая по Жуковского, он сказал:

– А вот и «Ренессанс». Правда, неплохое место для офиса?

Бизнес-центр и впрямь выглядел внушительно: ультрасовременное здание с панорамным остеклением, состоящее из нескольких корпусов разной этажности, соединенных в единый комплекс.