* * *

Нина, вошедшая в детскую комнату буквально через минуту после Сергея, сразу села за письменный стол и начала разбирать свои школьные тетради и учебники, складывая их в фиолетовую сумку. Туда же отправился и дневник с наклеенной на обложку собачкой, а также пенал с ручками и карандашами. Потом Нина достала с книжной полки большую книгу в суперобложке с надписью «Брем. Жизнь животных». Несмотря на то что дочь получила ее в подарок от родителей почти полгода назад и уже неоднократно перелистывала, рассматривая гравюры и цветные рисунки, изображающие разных животных, она с удовольствием каждый раз находила в этой книге интересные описания и наблюдения выдающегося ученого.

Нина любила животных, очень трепетно относилась к коту Тишке — любимцу всей семьи, всегда тянулась погладить котеночка или собачку, с удовольствием смотрела по телевизору передачи про животных и с самого раннего детства любила слушать рассказы о братьях наших меньших. Любимыми игрушками маленькой Ниночки были плюшевые мишки и большая мартышка с длинной шерстью, почему-то белого цвета.

Первый же разворот открытой книги пришелся на волка, готового вот-вот наброситься на свою жертву. Впрочем, у ног его уже лежал истерзанный жеребенок с тонкими беспомощно протянутыми ножками. Рисунок был красочный, и поэтому волк казался еще более страшным. Нина вспомнила, как очень давно они возвращались на поезде с папой из Калининграда. Только что родился Сережка, и на семейном совете Орловы тогда решили: папа с дочкой едут отдыхать на Куршскую косу, а мама остается в Москве с новорожденным. Хотя купе было четырехместным, они с папой до самой ночи оставались в нем одни.

И только ночью на какой-то станции в купе зашел изрядно выпивший мужчина. Он сразу, не раздеваясь, повалился на полку и заснул. Ниночка ничего этого, естественно, не знала и преспокойно спала под стук колес. И только когда попутчик громко захрапел, с рыком выдавливая из себя громоподобные звуки, девочка проснулась и с тазами, полными ужаса, спросила отца:

— Папа, это волк?

— Ну что ты, Ниночка, какой это волк! Это же дядя. Он спит и немножко храпит. Спи, не бойся. Я с тобой.

Нина тоща долго не могла уснуть, каждый раз вздрагивая от грозного рычанья и прижимаясь к папе, который лежал тут же на нижней полке. Вес это Нина мгновенно вспомнила, взглянув на рисунок волка в книге Брема.

«Он рычал на нас сегодня как этот волк! — Вернулась она в мыслях к сегодняшнему происшествию на кухне. — Как он заорал на Сережку! Вымещает на нас свои неприятности. Подумаешь, но телевизору там что-то говорят! Значит; надо кричать? Он нас с Сергеем никогда не понимал, ни в чем. Да, у него и нет никакого желания нас понять! У него свои проблемы — всякие там совещания, встречи, какие-то документы. Он показывает всем, что такой добрый, а на самом деле он злой. На своих подчиненных на работе он, наверное, голос не повышает, а на нас орет!»

Нина пролистала несколько страниц книги, наткнулась на гравюру, изображающую кошку с котятами, которые уморительно играли с клубком шерсти под ласковым взглядом матери.

«Вот мама. Это — совсем другое. Она добрая, всегда выслушает, когда грустно — пожалеет. А пана в отличие от нее — никогда. Увидит, что я сижу, задумавшись, и говорит, чего, мол, сидишь „в томлении“ или „с томным взглядом“. Противно! Ненавижу это слово! Да и ему не нужно, чтобы с ним делились. У него в голове только одна работа!»

Нина с досадой посмотрела в окно. Почему-то от этих мыслей ей стало грустно. Может быть, от того, что у нее не такой отец, как у других, как ей казалось — черствый и бесчувственный. Она считала, что у него на первом месте — работа и увлечения, а семья — так, дополнительная обуза.

«И чего мама в нем нашла? Если б ни ее характер! Другая бы женщина с ним не выдержала! Всегда подстраивается под него. Чего он хочет, то и делает. Вот когда-то вместе с ним Библию читала, изучала итальянский язык, запоминала столицы и страны, города всякие! А нужно ей это было? Конечно, нет! Только ради него, потому, что он хотел этого!».

Рассуждая так, Нина скользнула взглядом по книжной полке, прикрепленному к стене большому плакату с породами собак.

«Все хочет нас с Сережкой заставить изучать то, что ему нравится! Книга всякие подсовывает, игры тупые — то в города, то эти уже надоевшие „застольные викторины“ А какой он для нас авторитет? Никакой! Может быть, там, у себя на работе, а для нас… Я лучше спрошу совета у чужого человека, чем у него. Да и может он посоветовать что-нибудь стоящее?»

Нина еще долго сидела за столом, машинально рассматривая книгу «Жизнь животных» Брема и предаваясь грустным размышлениям, вызванным произошедшим на кухне конфликтом.

Книгу эту папа долго искал накануне Нового года по книжным магазинам, чтобы затем положить в подарочный мешок, который должен был принести Дед Мороз ровно в двенадцать часов ночи.

* * *

«Что же это такое? Все было хорошо и вдруг… Своим криком он все испортил. Подумаешь, какое-то сообщение по телевизору! Их вон сколько! Каждый день чего-нибудь передают. Из-за этого кричать на детей! — Оля закончила мыть посуду и поставила на плиту чайник. — Надо как-то исправлять положение. Позову всех пить чай. Скажу Андрею, чтобы помирился. А то все разошлись по ушам!»

Оля достала с полки вазочку, наполненную разноцветными лимонными дольками из мармелада, и пакетик сушек, усеянных маковыми зернышками. Чай в семье Орловых всегда любили. Это повелось еще от бабушки, которая сделала традицией чаепитие в их семье. Правда, бабушка предпочитала сладостям микроскопические, наколотые щипчиками кусочки сахара, который пила вприкуску с очень крепко заваренным чаем. Бабушка умерла три года назад, но уже укоренившаяся традиция осталась на долгие годы.

Оля зашла в детскую комнату, в которой уже было достаточно темно. Нина, включив настольную лампу, сидела за письменным столом и просматривала какую-то книгу. Сережа, усевшись в углу дивана, занимался с подаренным дедушкой секундомером.

— Ребята, пошли пить чай! — как будто ничего не произошло, сказала Оля.

— Не буду! — буркнул в ответ Сережа.

— Я тоже не хочу, — вслед за ним отказалась Нина.

— Пошли, пошли! Я уже чайник вскипятила. Есть мармелад, сушки очень вкусные! Не упрямьтесь.

Настойчивость Оли возымела действие — сначала Нина, а потом и Сережа, отложив свои занятия, отправились на кухню вслед за мамой. Только Андрей продолжал оставаться в спальной комнате. Когда Оля вошла туда, муж все в той же позе стоял у окна. Хотя уже стало смеркаться, свет он не зажигал.

За эти несколько минут в голове у Андрея пронеслось несколько мыслей, которые, казалось, мешают одна другой. Чувствуя, что он сделал что-то не так, не желая того, обидел сына и нарушил так хорошо начавшийся вечер за домашним столом, Андрей, тем не менее, никак не мог понять, почему ее настойчивая просьба помолчать хоть отцу минуту, вызвала такую реакцию. Все сразу обиделись и разошлись по своим комнатам.