– Как сказать… он напряжен, ведет себя так, будто ходит по острию ножа, не контролирует силу – за последнюю неделю мне трижды пришлось загораживать его лицо учебником, чтобы никто не заметил, как у него глаза сверкают, – и поразительно вспыльчив.

– Вспыльчив? – переспросил директор. – Чтобы Волк был вспыльчив… Он точно не осведомлен о пробуждении Варвары?

– Нет. Но еще немного – и просечет, в чем соль. Ты сам говорил, он не глуп. К тому же видел, как Хель на празднике выцарапала на ладони букву «В»; с его помешанностью на той девке трудно не связать это с ее именем. К счастью, пока он рассматривает это как знак ее скорого появления, а не того, что она уже здесь. Завершить игру необходимо быстро.

Змей утвердительно хмыкнул, сложив ладони домиком:

– Хель должна узнать о том, что происходит, и решить в пользу Лиса.

– Почему именно Лиса? – удивился я.

– Есть идея, как завершить вничью.

Я тут же подобрался. Всегда думал, что кто-то обязан одержать победу…

– Так можно?

– Конечно. Формально это будет ничья, но по факту – выиграю я, и это, как ты понимаешь, спасет множество жизней. Исход борьбы зависит от Избирателя. До этого предполагалось, что он будет существовать в единственном числе – и так и было. Сначала эту позицию занимала Варвара, но провести обряд, в котором конфликт исчерпал бы себя, не успели – Лис убил ее. Правильно сделал, она бы отдала лавры Изенгрину. Позже родилась Ия – тоже одна. Но механизм, при котором мы собирались посвящать ее, отличался от ее предшественницы. Тогда все было проще, теперь же… она должна была пребывать в неведении до финала, и о значении ее выбора мы бы сообщили ей после ритуала. То есть она, как новенькая, должна была определиться, в какой «лагерь» отправиться, и тем самым распределить победу и поражение между Волком и Лисом. Однако реальность свернула на иной путь. Варвара все это время находилась в царстве мертвых – из иного места она бы не смогла прорваться к живым и тем более проникнуть в чужое тело – и избрала Хель мишенью. Скорее всего, из-за того, что только Избиратель способен вынести силу Избирателя. Вполне логично… как бы то ни было, это даже облегчает нашу задачу. Раньше я предполагал самолично уничтожить победителя, кем бы он ни был, чтобы не дать его силам пересечь границу и захлестнуть его – все-таки любой бог сорвется, верни ему вдруг всю его мощь, запертую на протяжении веков, – а теперь за меня это сделает схватка Избирателей.

– Схватка Избирателей?

– Да, – тонкие губы Змея скривились в предвкушающей улыбке. – Варвара предрасположена к Волку, Хель – к Лису. Нужно лишь окончательно убедить Хель в том, что нужно предпочесть его. А потом… потом ты получишь, что хотел.

Я мечтал, питался заверениями директора в возможности реализации моего желания, но никогда не получал ни гарантии – да и не требовал, – ни тем более шансов добраться до искомого. А теперь мне вдруг словно показали поворот, за которым оно покоится, ожидая меня.

Голос предательски дрогнул:

– Как?

– Тебе это вряд ли понравится.

– Неважно! – воскликнул я. – Что угодно!

Змей хохотнул, качая головой, но почти мгновенно вернул свою серьезность:

– Ты отрубишь рога Оленихе. И от этого она умрет.

Первичный восторг растаял, как дым.

– Зачем?

– Ее рога – мощный проводник. В них содержится вся ее сила, но помимо этой функции они ее еще и перенаправляют. Только с ними ты сможешь перетянуть мощь Лиса в себя. Но так просто их не отрубить; для этого нужен специальный кинжал, и я его выковал. Сталь метеорита, окропленная моей кровью, рукоять обвита кожей моего реального обличья и заговорена лично мной. Но ты должен быть уверен. Она будет умирать в агонии. Долго. Ты готов пойти на подобное?

Из ящика над его коленями он достал длинный изогнутый нож, угрожающе сверкающий.

Я принял его дрожащими руками, но не сомневаясь в том, что исполню должное. Смерть матери ради будущего? Хорошая цена.

* * *

Порой город казался до неприличия большим, и короткая дистанция – от школьного крыльца до автобусной остановки – растягивалась на бесконечно долгий срок. Пока я семенил по тротуару, отшатываясь от каждой машины, прошла целая вечность.

С неба хлопьями летел снег – холодный, колючий и пушистый, забивающийся за шиворот и застилающий глаза. Приходилось смахивать его с ресниц, стирать влажные дорожки со щек, отчаянно отогревать пальцы, поднося их к губам. Самое обидное – от этого не было никакого спасения, хоть натягивай воротник до самого лба.

Возможно, раздражение было таким сильным из-за общего эмоционального фона: меня разрывало на части. Предвкушение, восторг, злость, предчувствие скорой расплаты, волнение, радость, толика сожаления… и ни капли сомнения. Змей дал мне оружие, и я намеревался им воспользоваться. Боги, особенно столь могучие, как Змей, не разбрасываются подобными сокровищами. Оружие, окропленное кровью Изначального бога, приносит удачу и уничтожает все на своем пути, ведь Их кровь закаляет, как ничто иное. Пожалуй, с ним могут сравниться лишь мечи, выкованные в драконьем огне; но они уже давно стерты с лица Земли, спрятаны в местах, о которых даже самые древние создания не помнят, а самих драконов остались единицы, и отныне они не оказывают людям услуг.

Нож покоился во внутреннем кармане куртки – оставить его в сумке я не рискнул. Сталь чувствовалась сквозь плотную вязь свитера; там, где он соприкасался с телом, по коже пробегали электрические заряды. Несколько раз до ушей доносилась призрачная песня; такие пели викинги во время набегов. Рычащая, восславляющая павших героев и тех, кому еще суждено пасть, битвы, копья и топоры, убийства и богов, что даруют победы. Нож требовал крови; он хотел пить и упиваться ею.

Автобус подъехал к остановке, едва я вышел из подземного перехода. К счастью, у его дверей образовалось небольшое столпотворение, и я без усилий успел добежать до того, как он двинулся завершать маршрут. Несмотря на час пик, забит автобус был не под завязку, и я спокойно добрался до пункта назначения.

Он миновал спортивный центр, вокруг которого наматывали круги хоккеисты в теплых куртках, затем главную площадь, уже наполовину заставленную ярмарочными палатками к Масленице, винный магазин, пиццерию и, наконец, достиг завода – конечной остановки.

Он находился на самом отшибе, в стороне от прочих зданий и сооружений – серый, длинный, с дисплеем над входом, на котором высвечивались время и дата. Из труб валил дым, смешивающийся с тучами и разбавляющий