— Сколько тебе было лет?

— Одиннадцать. Мы с матерью только-только перебрались в гетто Джорджтауна. И… Не спится, да?

— Не спится, — подтвердила она, придвигаясь ближе к краю кровати, чтобы быть ближе к Линдро. Он просто потрясающе пах — притягательно даже. Наверное, так пах дом — чуть землисто, пряно, тепло, уютно. — Мигель мне рассказывал недавно про твое детство. Он говорил, что твоя мать сбежала от отца…

— Это официальная версия, Ник.

— А то, что он сказал про лабораторию?

— А это правда. Только для друзей и заинтересованных лиц.

— Почему? — она потянулась пальцами к шее Лина и осторожно поправила ворот рубашки. Просто так. Экран планшета наконец-то погас, пряча нежить.

— Потому что знать о генетических экспериментах, о лабораториях и прочем нельзя. У Мигеля пунктик есть — про эволюцию. Все это может привести к дикому хаосу, в котором человечество может не выжить. Кое-кто разделяет его точку зрения, а кое-кто идет в обход, мухлюя с общественным мнением и принятыми в обществе нормами.

— Ирбисы.

Лин кивком подтвердил:

— Мигель не хочет, чтобы программа ускорения эволюции взорвала округ. Мы только-только вернулись к мирной жизни.

Ник нажаловалась на Мигеля:

— Он меня Евой назвал.

— Это он лишку хватил — доказано, что одна особь в популяции погоды не сделает. Хотя тебе это может сильно подпортить жизнь.

Ник решилась и просила:

— А ты знал, что я… Ева?

— Я это понял почти сразу, Ник.

— Мооооолот, — обиженно буркнула она.

— Он самый. Забытый, но на войне встречался. Его ни с чем не перепутаешь. И твои танцы.

— То есть ты сразу догадался. И в клуб специально потащил. — Ник даже отодвинулась от него. Все так просто и незатейливо. Осталось понять — что в ней разглядел Маки, что метку сразу же наложил. Только Эвану и можно верить. И Брендону. Можно верить только людям. Хорошо, что она тоже человек. Хотя бы какая-то её часть. Нюх тут же как ножом отрезало, наверное, от стресса. Она больше не чувствовала Лина, не ощущала аромат дома. Только привычный для общежития запашок дезинфекции и чуть затхлого постельного белья, видать долго хранившегося на складе.

Лин поймал её руку:

— Не злись, Ник. В клуб я тебя позвал лишь потому, что ты мне понравилась. Как ловец, как боец и как девушка, конечно же.

— Особенно, когда болталась у тебя на плече, грязная и потная, — она отодвинулась еще сильнее. Только за спиной уже была стена.

Он пристально смотрел на Ник, зрачок отливал алым в темноте:

— Ник, прошу… Поверь мне — в клуб я тебя позвал, потому что мы всегда празднуем победу. А там у кампуса именно она и была. Только поэтому. Я не ожидал, что музыка окажет на тебя такое сильное воздействие. Иначе, поверь, ни за что бы не повел. Ник… Пожалуйста. Я знаю, каково это быть гибридом. Я бы не повел тебя в клуб. Я бы не стал рисковать твоей тайной. Я сам гибрид… Я сам почти такой же, как и ты. Только меня эволюция миловала — я стерилен. Я испорченный материал, в отличие от тебя. Мне повезло.

— Линдро… Ты думаешь, что я… Создана в лаборатории, как и ты?

— Скорее всего.

— Да иди ты… — зло сказала Ник. Ей не хотелось верить, что ласковый голос отца обманывал её. И бумага про принца, опять же. Хотя она и не помнит, когда и почему она её писала… Но она же есть!

— Просто… — он взъерошил пальцами свои волосы, — я знаю одно: когда слышишь поступь, это чаще всего лошадь. Зеброй это не может оказаться. Я допускаю, что бывает великая любовь, которая столкнула два вида, избегающих скрещивания, но… Ник, чаще всего в основе лежит обман и лабораторная клетка. Я не хочу тебя обижать, я хочу вместе с тобой надеяться, что у тебя была любящая семья, и, быть может, они даже сейчас продолжают искать тебя, но мой собственный опыт говорит об ином.

Она засопела и придвинулась обратно. Прижалась своей головой к его и прошептала:

— Орки с ними, с этими лабораториями и прочим…

— Ник, от этого зависит твоя безопасность.

Она упрямо сказала:

— Хватит. Я человек, я не леди Холма. Ни ты, ни Брендон и Мигель, ни парни меня не выдадут. Я не Ева. И не ищу Адама уж тем более. И… Я буду более осторожна, Лин. Давай лучше о другом. Ты не ответил на мой вопрос. Чем бы ты хотел заниматься на самом деле?

Он усмехнулся, чуть разворачиваясь к ней:

— Твои формулировки всегда потрясают… — он поправил налетевшую на лицо Ник прядку. Заложил её за ухо. И Ник сама поняла, что сказала что-то не то. И не тогда.

— Лиииин…

— Я понял, о чем ты. Просто никто и никогда не спрашивал меня об этом. И я пока не готов тебе ответить. Я не знаю, кем бы я хотел быть. Пока я полезен, как страж, потом — будет видно. Сперва надо дожить. Мне еще два года до совершеннолетия сестер обеспечивать их статус в стае. Вот станут взрослыми, когда я и получу свою свободу. Тогда задашь этот вопрос еще раз?

Ник кивнула:

— Задам. Я сама не знаю, чем на самом деле хочу заниматься. Меня как-то тоже не спрашивали, что я люблю на самом деле. Отдали в школу ловцов и все. Так что я вполне могу подождать два года. Глядишь, тогда ловцы перестанут быть нужны.

— Думаешь?

Она кивнула:

— Когда-то казалось, что полиция никогда не исчезнет из нашей жизни, ведь это оплот порядка и закона. А теперь…

— Есть стражи.

— …оплот порядка и закона.

— Только не говори — чужого закона. Дин человек и служит в стражах.

— Я помню, Лин. — она зевнула.

— Спи, Ник. Я тебя покараулю. Чтобы дурные сны не могли к тебе пробраться. Я буду рядом всю ночь.

Она улыбнулась:

— Спасибо! — Про карусель из собственных лиц она не станет ему рассказывать. Ему это знать не нужно. Еще бы понять — с какой стороны решетки она находилась. — Не уходи…

— Не уйду.

Она свесила с кровати свою руку — Лин тут же поймал её и прижал к себе, накрывая своей ладонью. А потом планшет опять включился — Лин погрузился в работу. У Ник завтра тоже работа есть — дойти до курганов, подтверждая свое право на премию. Она все же накопит и на Эми, и на Брендона, а потом, заявляя о себе, как о леди Холма, сбежит. Куда-нибудь. Пусть