– Господа, у вас должен быть второй экземпляр вещи, которая лежит в этом маленьком металлическом хранилище.

Манфред, начавший нервничать, бросил на меня быстрый взгляд. Я открыл портфель, вытащил из него книгу и передал хозяину кабинета.

– Садитесь, господа, – сказал хозяин кабинета. – Думаю, что вам придется какое-то время подождать, так как следующая процедура требует времени.

Несмотря на свой невозмутимый вид, я вдруг неожиданно почувствовал, что нервничаю. Юрист положил книгу на стол, а затем достал точно такой же экземпляр из чемоданчика, после чего все трое банковских служащих стали медленно и тщательно сравнивать страницу за страницей. Нам оставалось только ждать и волноваться. На сравнение двух книг ушло двадцать шесть минут. Манфред Хольц старался держать себя в руках, но при этом было заметно, что он нервничает. Немец уже дважды вытирал капельки пота, выступавшие на верхней губе.

– Ваш экземпляр полностью соответствует переданному нам образцу. На этом процедура завершена. Можете забрать ваши экземпляры книг, господа, – с этими словами юрист вручил нам каждому по экземпляру. – Теперь вы пройдете с господином Хубером в наше подземное хранилище, а ваши документы пока останутся у меня. Если все пройдет хорошо, то вам, господа, будут оформлены специальные пропуска в банковское хранилище, которые сможете забрать у клерка, вместе с вашими документами. Теперь я уполномочен сделать вам одно сообщение. Аренда хранилища клиентом была оформлена на срок в семь лет, а это значит, что ваши права на арендованное вами хранилище истекают через три месяца. По нашим правилам владельцы хранилища должны за месяц до конца аренды поставить в известность банк о продлении или закрытии аренды хранилища. Вам все понятно, господа?

– Да. Понятно, – вразнобой ответили мы.

– Может, у вас будут какие-то особые пожелания?

– Пожелания? Что вы имеете в виду? – поинтересовался я.

– Так как вы оба являетесь владельцами содержимого хранилища, то одним из таких условий может быть запрещение посещать хранилище одному, без компаньона.

Немец бросил на меня быстрый взгляд и поспешил ответить:

– Нам никаких дополнительных условий не надо, мы полностью доверяем друг другу. Правда, Майкл?

– Конечно, Манфред.

– В таком случае, господа, вы можете идти. Если у вас появятся вопросы, вы знаете, где меня найти. До свидания, господа.

После его слов господин Хубер показал нам рукой в направлении двери, заявив:

– Прошу следовать за мной, господа.

Мы спустились в подвал. Бетонные стены, металлические решетки, охрана, да и сама массивная круглая металлическая дверь хранилища произвели на меня впечатление. Где-где, а в таких местах мне еще не довелось бывать.

Следующей проверкой тех, кто хотел стать владельцами хранилища, стал набор цифрового кода. Мы подошли к массивной двери, а господин Хубер с охранником остались в тамбуре-шлюзе.

Хольц уже с большим трудом сдерживал волнение, что было видно по его подрагивающим пальцам, которыми он медленно набирал цифры кода. Странно, но именно в этот напряженный момент мне было просто любопытно, что же там спрятали нацисты. Наконец, последняя цифра набрана, секунда тишины – и вдруг раздалось тяжелое лязганье металла. В эту секунду я окончательно превратился в ребенка с горящими глазами, который сейчас увидит…

– Господа, я удаляюсь, – раздался голос господина Хубера. – Если вам что-то понадобится, сообщите охраннику.

Не успел он уйти, как раздался голос охранника:

– Разрешите?

Мы отодвинулись. Он взялся за массивную ручку и потянул дверь на себя. Было видно, как напряглись его плечи. Когда дверь на треть открылась, он, ни слова не говоря, вернулся в тамбур. На лице Хольца разлилось торжество, а губы растянула счастливая улыбка.

«Я богат! Я богат!» – легко читалось на его лице.

Не оглядываясь на меня, Хольц первым вошел в хранилище, а я следом за ним. Мое детское ожидание было обмануто, стоило мне увидеть ряды ящиков, окрашенных в защитный зеленый цвет и заполнявших две трети хранилища. Автоматически отметив нарисованные по трафарету номера и пломбы на защелках ящиков, я попытался понять, сколько же их здесь находится, но так как номера в моем поле зрения заканчивались № 117, я решил, что это и потом можно узнать. Более интересно сейчас было наблюдать за Хольцем, который сначала прошел до конца хранилища, проведя рукой по краю ящиков, потом снова вернулся на середину. Раз повернулся вокруг оси, потом второй раз и только затем бросил на меня победоносный взгляд, наверно, так смотрит полководец на поле битвы, которое принесло ему победу. Мне даже показалось, что он сейчас заорет: «Это все мое! Мое!»

Вот только кричать он не стал, а вместо этого негромко и торжественно сказал:

– Как долго я шел к этому моменту. Ох, как долго. И наконец, пришел.

– Рад за тебя, Манфред. Поздравляю.

Он бросил на меня презрительный взгляд:

– Ты не понимаешь, американец! Так как не знаешь, что мне пришлось пережить за эти годы!

Сейчас в его голосе была слышна неприкрытая злоба.

– Надеюсь, ты не на меня злишься, Манфред? – спросил его я с улыбкой.

Немец криво усмехнулся:

– Конечно, нет, друг Майкл.

– Вот и отлично. Теперь давай посмотрим, что в этих ящиках. Уж очень хочется увидеть, что в них лежит! – для большего эффекта я даже потер ладошку о ладошку, чем вызвал брезгливую улыбку у Хольца.

– Ты не слишком торопишься, мой друг? Момент торжества не длится вечно, поэтому им надо как можно более полно насладиться.

«Какой пафос! Идиот!» – брезгливо подумал я, а сам сказал, отыгрывая непосредственность подростка, которому не терпится удовлетворить свое любопытство:

– Так интересно же, что там лежит.

– Интересно, видите ли, ему, – с какой-то издевательской интонацией протянул Хольц. – Ну, ладно, давай посмотрим.

Подойдя к ближайшему штабелю, я уже был готов сорвать пломбу с ближайшего ко мне ящика, как, немец, отошедший к другой груде ящиков, неожиданно воскликнул:

– Эй! Иди сюда!

Подойдя к нему, я увидел лежащую на одном из ящиков раскрытую конторскую книгу приличной толщины. С первого взгляда стало понятно, что это хорошо оформленный каталог всего того, что хранилось в ящиках. За каждым номером на ящике шел список его содержимого, причем на двух языках, на немецком и английском, с кратким описанием предметов.

«Китайская бронзовая ваза. Эпоха Мин. Рафаэль. „Портрет молодого человека“. Пасхальное яйцо „Несессер“. Карл Фаберже…» – только начал я читать, как меня резко отбросило в сторону и прижало к груде ящиков.

– Ты чего? – сделав возмущенное лицо, спросил я, когда Манфред, схватив меня за лацканы плаща, с силой приложил спиной о груду ящиков.

– Это не твое и никогда не будет твоим, дерьмо американское! Запомни это, ублюдок заокеанский!

Сейчас в