Я отослала уведомление в Корпус, потом — мудрейшему Санху, и рухнула в постель как подкошенная.

Проснувшись ближе к вечеру, я сразу же отправилась в палату к Марлен. По сравнению со вчерашней ночью она выглядела неплохо, но еще не проснулась. Дежурная медсестра сообщила, что ночью ничего катастрофичного не произошло и больная идет на поправку.

Наведавшись в смежный бокс и убедившись, что ребенок тоже вполне доволен жизнью, я вызвала в коридор дежурившего у детской кроватки будущего «наставника Избранной» — мудрейшего Салефа.

— Вы хотели о чем-то спросить? — зевнул мудрейший, опускаясь на скамейку у двери.

— Хотела, — ответно зевнула я, опускаясь рядом. — Инициация ведь уже прошла? И, я так понимаю, мать пока остается с ребенком? Конечно, какое-то время они обе пробудут в клинике, но вопрос о том, когда имеет смысл снимать усиленную охрану и куда их направить после выписки, стоит начать решать уже сейчас…

Мой собеседник заметно смутился.

— Видите ли… Я в этом не уверен. В том, что инициация действительно произошла.

— Что? — я вскинула брови. — Но вы же проводили какие-то свои ритуалы, тесты, или что там еще…

— Безусловно, проводили! — мудрейший запальчиво взмахнул руками. — Девочка — Избранная без всяких сомнений! Но… Видите ли, мы не совсем представляем, каковы признаки в столь раннем возрасте. Все-таки это предсказание, а не медицинское руководство.

— Великие Создатели! — я посмотрела на него с почти суеверным ужасом. — Только не говорите мне, что вы сами не знаете, что с ней теперь делать!

— Знаем, конечно! — отрезал Салеф. — Но как точно должна выглядеть инициация, мы не знаем. В любом случае, в тексте пророчества сказано, что инициация совпадает с рождением, так что теоретически все уже свершилось. Я говорил с врачами — до выписки не меньше десяти дней, значит, у нас достаточно времени. Мы, безусловно, проконсультируемся с руководством Ордена, и, полагаю, через несколько дней сможем дать точный ответ.

— Значит, вернемся к этому вопросу позже, — сухо подытожила я. — Всего доброго, мудрейший.

Все сомнительные перипетии вчерашней ночи отошли на второй план — я своим собственным звериным чутьем чуяла во всей этой возникшей на пустом месте проблеме огромную бочку дерьма. Единственное, чего мне сейчас хотелось — это, наплевав на всю конспирацию, вызвать Санха по дальней связи на весьма серьезный разговор. И не через несколько запрошенных дней, а прямо сейчас.

Но, конечно, этого я не сделаю. Слишком высоки ставки на этого ребенка, чтобы одной глупостью перечеркнуть многомесячную операцию. Как бы не уверял меня Тан, что с ней по определению уже ничего случиться не может, для наших противников еще не поздно…

Тан!.. Ну конечно!..

Я активировала портативку и черканула короткое письмо, мужественно пообещав себе разбираться с тем, как смотреть ему в глаза, уже после того, как получу согласие.

Ответ пришел через несколько минут, вынудив меня едва ли не бегом направиться в жилое крыло. Я уже говорила, что эта личность живет так же, как перемещается в пространстве — на недоступных простым смертным скоростях?…

— А это будет забавно, — как будто продолжая начатый разговор, сообщил Тан, едва возникнув посреди моей комнаты, и широко ухмыльнулся. — Санху не так уж часто осмеливаются задавать неудобные вопросы. Но, хочу огорчить — в ближайший час он все равно будет недоступен: идет служба. Поэтому пойдемте-ка, выпьем кофейку, полечимся, а заодно и поговорим.

— Поговорим?…

— Исходя из того, что раньше я никогда не видел у вас такого интенсивного румянца, думаю, это нужно, — сообщил он. — Идемте.

«Разговор» ограничился одной фразой, сказанной с абсолютно непроницаемым лицом:

— Это ваша жизнь. И меня она не касается.

Где-то я уже это слышала. Правда.

Разливая кофе по кружкам, Тан добавил:

— Чтобы вы себе не придумывали всякой ерунды, могу сказать, что на наши с вами отношения внешние факторы… подобного рода влиять не будут.

Я с немалым облегчением позволила втянуть себя в разговор о последних результатах исследований, а потом и в поход по боксам, где они проводились. Вернее, в самостоятельную прогулку — Тан, выдав мне маскировочный амулет, телепортировался в неизвестном направлении после внезапного звонка на переговорник. Судя по мрачному выражению его лица, дело было серьезным, и я не стала напоминать, что одна ничего здесь не найду.

Побродив по коридорам, я нашла главный машинный зал, хранилище образцов и четверых крайне бестолковых лаборантов, которые, как ни странно, были в курсе, кто такая фарра Роа (пропуск именно на это имя болтался у меня на нагрудном кармашке), но в условиях транспортировки сред почему-то путались.

Переписав фамилии, я сделала заметку на память — надо бы посоветовать Тану этих молодчиков уволить. Они тут наисследуют…

Дверцу в дальнем углу хранилища образцов я открыла машинально, размыляя, кто и какой левой пяткой набирал персонал, и остановилась на пороге как вкопанная. Огромный серебристый зверь, лежавший на ворохе одеял, оторвался от своего занятия и смерил меня укоризненным взглядом. Я непонятно зачем извинилась и захлопнула дверь, прижавшись к ней спиной. Ощущение, что меня где-то надули, и сделал это мудрейший Санх, было чрезвычайно сильным.

Я уселась на ближайший термостат. Черную зверюгу, ту самую, которая «делает что хочет» на родной Станайе, я запомнила хорошо, вплоть до узора на пегих крыльях. Так что да — в разобраном состоянии и с разбитой головой в той каморке лежит именно он. А вот второго я видела первый раз. Или это самка?… Серебристая, поменьше и поизящней, без рогов, но с длинными усами и снежно-белыми крыльями. Да, похоже. И занимается традиционной женской работой: вылизывает где-то подбитого самца.

Вроде бы все логично. Но, укуси меня мекал, откуда они здесь вообще? И, главное, зачем?…

Ответа без Тана я так и не нашла: на мои вопросы персонал только недоуменно пожимал плечами. А потом о них забыла и я сама — когда набрела наконец на боксы, где выращивали кэфаев. Без малого час я провела, сидя возле маленьких кэфаев, гладя едва заметные пока бугорки ножек и чувствуя, как отзываются изнутри пока еще спящий, неразвитый разум на мое присутствие, как толкается в ладонь крошечный живой клубочек…

Там меня и нашел вернувшийся Тан — глупо улыбающуюся, и впервые за много лет по-настоящему витающую в облаках.

— Я так и думал, — сказал он, когда я, все еще продолжая улыбаться, залезала в серебристую лечебную капсулу. — Вы им нужны. Нас они переносят с трудом.

— Они же разумные, — я пожала плечами.

— А вам нужно домой. Будь вы там — были бы уже здоровы и без моей помощи. И, кроме того, вы скучаете.

Моя улыбка погасла.

— А вы думаете, я здесь потому, что захотела? — вырвалась у меня резкая фраза. — Даже в Бездне можно жить, но навряд ли вам там понравиться. Я не смогу вернуться обратно, как бы ни хотела, и закроем эту тему.