I Комнина, многие события изображены августейшей принцессой под влиянием тех почти тридцати лет, которые она провела в монастыре Богородицы Благодатной. По-видимому, латинофильские тенденции царствования императора Мануила Комнина повлияли на Анну Комнину в противоположном смысле и предопределили в целом антилатинский характер «Алексиады», весьма странный, учитывая политику императора Алексея, ориентированную на Запад. Очевидно, ненависть к брату императору Иоанну II Комнину предопределила известную долю презрения Анны Комниной по отношению к ее племяннику, молодому императору Мануилу, вступление которого на престол в 1143 году сопровождалось определенной династической борьбой, правда, не столь явной, как вступление на престол его отца.

В настоящей книге мы оставили без внимания некоторые сюжеты, связанные с отражением царствования императора Алексея Комнина в творчестве его дочери. В частности, мы не затронули войны императора Алексея с печенегами, сельджуками и сербами, его взаимоотношения с крестоносцами, его борьбу с еретиками внутри страны, так как некоторые из этих тем уже были нами подробно рассмотрены в предыдущем исследовании «Император Алексей I Комнин и его стратегия».

Эпоха императора Алексея Комнина стала не только временем напряженной борьбы за выживание Византийской империи, но также временем открытия византийцами романо-германского мира, обусловленного как наплывом в Византию норманнских и англосаксонских наемников, так и Первым крестовым походом. Общественные отношения внутри правящей военной элиты развивались при императоре Алексее по пути активной феодализации и культурной вестернизации. Анна Комнина подробно описывает то, как братья императора получили новые ключевые титулы в имперской иерархии после переворота 1081 года, а успех комниновского переворота был во многом обусловлен переходом на сторону братьев Комнинов Гилпракта – командира немецких наемников, охранявших стены Константинополя. Анна свидетельствует о том, как ее отец попытался превратить Византийскую империю в ключевого игрока европейской политики, разбив норманнов, и, в то же время, привлекая норманнов и франкских крестоносцев на службу империи. С этой точки зрения император Алексей предопределил, если можно так выразиться, западнический характер царствования своего внука императора Мануила, который долгие годы пытался стать по-настоящему великим императором. Император Мануил Комнин воевал в Анатолии и Сирии, в Венгрии и северном Причерноморье, в южной Италии и Египте. Он мечтал об унии с Римом и о собственной коронации в качестве императора Западной Римской империи, дабы, наконец, восстановить Византийскую империю времен императора Юстиниана Великого[371].

Однако этот же император Мануил последовательно проигрывал большинство войн, в которые ввязывался, пренебрегал своей женой императрицей Ириной (Бертой Зульцбахской) и открыто сожительствовал с собственной племянницей, подрывая авторитет императорской семьи. С этой точки зрения было бы справедливо рассматривать труд Анны Комниной в контексте ее аскетического миросозерцания как своего рода политическое завещание молодому племяннику. Образ императора Алексея, написанный Анной Комниной, представляет собой словно бы оживший образ героев Поликлета, как писала об отце сама принцесса. Этот образ своей доблестью, мудростью и выдержкой недвусмысленно порицает тщеславную и чувственную натуру сластолюбивого племянника Анны, облаченного в порфиру по прихоти ее умирающего брата.

Анна Комнина отошла в мир иной в 1153/1154 годах – практически накануне итальянской кампании императора Мануила против норманнов, которая столь блистательно началась и столь бесславно закончилась. Быть может, в этом совпадении заключается своеобразный символический смысл. Анна Комнина – свидетельница триумфов своего отца над норманнским рыцарством – не смогла бы пережить позорное поражение, которое потерпело от норманнского короля Вильгельма I Злого (1154–1166) ромейское воинство в южной Италии.

Как было отмечено на страницах этой книги, Анна Комнина после автора гипотетической «Истории Льва и Константина» и Феофана Исповедника была одним из первых византийских историков, которые серьезно описали проблему самозванчества. Как справедливо отмечал в своих работах А. П. Каждан, византийская политическая культура была целиком основана на римском праве и на римских традициях наследования верховной власти. Исходя из принципов римско-византийского права, император был не столько коронованным помазанником, сколько первым магистратом «римского народа». Поэтому императорская порфира не могла наследоваться в Византии автоматически, а император должен был утверждаться сенатом и «римским народом», от имени которого еще во времена позднеримской империи действовали солдаты. Подобная система обеспечивала известный социальный лифт – византийским императором мог стать выходец из любого общественного класса, представитель любого социального слоя[372]. Например, такие выдающиеся императоры как Юстин I, Юстиниан I, Василий I Македонянин не могли похвастаться знатным происхождением.

Эта же система нередко становилась серьезным фактором дестабилизации в обществе, что и проявилось в полной мере в период гражданских войн, бушевавших в Византийской империи на протяжении всего XI века. Предводители провинциальной военной аристократии Георгий Маниак, Лев Торник, Исаак Комнин, Роман Диоген, норманнский наемник Руссель де Байоль, Никифор Вриенний старший, Никифор Мелиссин, Никифор Василаки, Никифор Вотаниат, а затем и сам Алексей Комнин вели вооруженную борьбу за императорский престол, и их представления о собственной легитимности проистекали не столько из кровного или духовного родства с тем или иным прежде царствовавшим императором – хотя для Алексея Комнина этот фактор имел большое значение, – сколько из старинных римских представлений о власти императора как о власти по природе своей выборной. И когда начиная с августа 1118 года Анна Комнина пыталась не допустить превращения Византийской империи в наследственную монархию посредством заговора против родного брата, она безусловно выступала как защитница римского права и старинных традиций ромейской государственности. При этом Анна Комнина в действительности боролась против политики своего отца, который сделал все для того, чтобы обеспечить престол за своим сыном.

Однако парадокс эпохи императора Алексея Комнина заключается в том, что стремление императора Алексея установить в Византийской империи западноевропейский принцип престолонаследия как автоматической передачи трона от отца к сыну – стремление, которое выразилось в отрешении от престола Константина Дуки, жениха Анны Комниной, в удалении из дворца его матери императрицы Марии Аланской и, наконец, в объявлении наследником собственного сына Иоанна Комнина – на практике привело к возрождению феномена византийского самозванчества. Если в прежние десятилетия византийские «тираны», как называла восставших лидеров военной знати Анна Комнина, претендовали на императорскую порфиру, опираясь на свой авторитет, харизму, военную мощь, как это и было Древнем Риме, то теперь претендент должен был доказать свое право на престол принадлежностью к императорской фамилии. Самозванцы, описанные Анной Комниной – норманнский ставленник Лже-Михаил, половецкий ставленник Лже-Константин Диоген, а также русский ставленник Лже-Лев Диоген – «Девгеневич», известный из других источников, – поднимали вооруженные мятежи на протяжении всего царствования императора Алексея Комнина, причем последний самозванец и его сын Лжецаревич Василько Леонович были официально признаны Киевским великим князем Владимиром Мономахом. Феномен византийского самозванчества существовал с хронологической точки зрения не очень долго – вспомним эпизод, связанный с Лже-Тиберием Пергаменом в VIII веке, а затем самозванцев со времени царствования императора Алексея