– Рассказывайте, уважаемый граф, о своих успехах, – заговорил капитан порта, – до нас дошли новости из Кадиса. Все говорят о ваших богатых трофеях.

– Пока могу сказать только о непонятных действиях алжирских моряков. Они допускают непростительные ошибки, подставляясь под мои пушки.

– Вы правы. Я бегло осмотрел самбуки и увидел незначительные повреждения от картечи.

– В этом все дело, мы нанесли урон только картечью. По их маневрам я не понял: или они убегают, или пытаются выйти на непонятную мне позицию.

– Возможно, они хотели идти сразу на абордаж?

– Но в результате они подставились под удар картечью.

– Из всего, что я слышал про алжирских моряков, это самое невероятное известие. До вас никто не возвращался после встреч с самбуками.

– Я с вами полностью согласен. Это невероятно и настораживает меня. Неприятно и опасно, когда не понимаешь действий противника.

В доме капитана порта обсудил с Раулем Альберти вопросы ремонта кораблей. Кроме этого, Рауль взялся продать часть пушек в итальянских княжествах. Там междоусобные войны практически не прекращались. Сергей взял список выгодных для продажи товаров и откланялся. Пора отправляться на восток.

Корветы держали курс на прежнюю точку, между Тунисом и Мальтой. Здесь было пересечение торговых путей между северной Африкой и восточным Средиземноморьем. На четвертый день пути встретили засаду из десятка самбук. Корабли лежали в дрейфе с опущенными мачтами. Сигнальщик на площадке салинга их вовремя заметил и подал сигнал. Удивительное было дальше. Часть кораблей на веслах, часть, поставив вместо мачты гик, начали расходиться в стороны. Они освобождали баркентинам дорогу! Сергей приказал сыграть тревогу и выстрелить книппелями из носовых палубных пушек. Зарядили книппели с раскрытием после выстрела. Таким образом показали требуемую ширину прохода. Хлопнули выстрелы, и два радужных фонтанчика побежали по воде вправо и влево. Алжирские моряки все поняли и на требуемом удалении остановились, рассматривая проходящие мимо корветы. На вопросительный взгляд Семена Афанасьевича Сергей сказал:

– Мы пришли не воевать с арабами, а грабить турецкие корабли.

– Так эти арабы на нас и нападут на обратной дороге.

– Наши паруса, при такой погоде, они увидели за двадцать миль. Легко могли от нас скрыться.

– Почему не ушли? Может, запугивают?

– Тут вложен другой смысл. Они показали себя и заявили о своих мирных намерениях к нам.

– Вы полагаете возможным нейтралитет с алжирскими моряками?

– Лучше поверить и быть с ними нейтральными, чем отбиваться от всего озлобленного Алжира. У нас два корабля, если за нас возьмутся серьезно, нам будет конец.

– Вы не подумали, что это может быть разведка, они рассмотрели нас вблизи и могут составить тактический план боя.

– Маловероятно, для этого достаточно войти в двухсотмильную «мирную» зону или отправить один корабль в Танжер.

– Вы правы, Сергей Николаевич, с причала можно и рассмотреть наши корабли, и пощупать руками.

С выходом в точку патрулирования начали собирать призовые корабли. Через девять дней повернули на Гибралтарский пролив. За это время набрали двадцать одно судно. Опять поймали двух гигантов, один шел из Туниса с пшеницей, другой шел в Тунис с некрашеным шелком. Некрашеный шелк – важный стратегический товар. Из него шьют мешочки и заполняют их порохом. Полученный готовый заряд забивают в пушку или в ружье. Появились и первые экзотические товары. Сандаловое, черное и красное дерево, слоновая кость, крашеный шелк, бархат, парча. У одного капитана нашли маленький сундучок с необработанными драгоценными камнями и золотыми заготовками для ювелиров.

На обратном пути Сергей обогнал на «Афине» караван плененных судов и зашел в Картахену. Рауль Альберти продал все пушки и одну самбуку. Они обсудили список новых трофеев и того, что он возьмет на реализацию. Договорились выгрузить обговоренные товары на обратном пути, дабы не терять время – не задерживать все суда.

Присоединение к каравану трех пленных самбук вызвало оживление среди турецких моряков. Самбуки подошли почти вплотную к торговым кораблям, и моряки что-то оживленно между собой обсуждали. Сергей не вмешивался в явное нарушение построения конвоя. Логика поведения араба понятна только арабу. То, что Сергей считает нарушением, для них может являться прямой необходимостью.

В Кадисе снова ажиотажная встреча и снова толпа посредников. Они не оставили надежд конкурентам и предлагали любые выгодные условия работы. Но это давно пройденный этап для Сергея. Посредники видят перед собой юношу и пытаются замутить ему мозги. Посему вежливо предложил обратиться со всеми предложениями к Габриелю Гильену. Стараясь не терять время, быстро обсудил все текущие вопросы. Снова решил сходить в Танжер. До окончания формирования каравана в Амстердам и Петербург еще много времени. Пока часть груза будет выгружена в Кадисе. Возьмут выгодный груз на Амстердам и Петербург. Задержка предстояла большая. Продать трофейные суда оказалось практически невозможно. Испанские корабелы обеспечивали всех желающих хорошо приспособленными к океанскому плаванию галеонами.

Перегрузили на «Афину», «Афродиту» и трофейные самбуки товары для Танжера и пленных на выкуп. Здесь Сергей обратил внимание, что один из алжирских капитанов не пошел на идущие в Танжер корабли.

– Как вас зовут? – спросил он капитана-отказника.

– Мое имя Азид Шериф, я сын султана Алжира от наложницы.

– Скажите, уважаемый Азид Шериф, почему вы не хотите ехать в Танжер.

– Мне нечего делать в Танжере, господин адмирал.

– Я не понял вашего ответа. Вы не хотите вернуться домой?

– Извините, господин адмирал, за плохо сформулированный ответ. Я хотел сказать о невозможности получить за себя выкуп.

– Почему вы не можете выкупить себя?

– Потому, что все мои деньги, драгоценности и оружие были со мной, а теперь уже у вас.

– Разве у вас нет дома?

– Дом у меня есть, но в доме две наложницы и пятеро слуг.

– Почему не хотите обратиться за помощью к матери или султану?

– Вы совсем не знаете жизни гарема, уважаемый. Редкие наложницы живут в гареме до двадцати лет. Затем они становятся швеями и заканчивают свою жизнь на скотном дворе. Мне тридцать лет, а моей матери сорок шесть. Она уже на скотном дворе, если еще жива.

– Султана не заинтересует ваша судьба?

– Почему его должна интересовать моя судьба? У султана сотни детей. В наследники отбирают трех лучших из сыновей его жен. Потом из этих трех выбирают одного.

– В любом случае вы его сын, в ваших жилах течет кровь султана.

– Мальчиков в шестилетнем возрасте забирают из гарема и после десяти лет обучения отправляют на воинскую службу.