В свете милости Бога ко всем грешникам, включая практикующих гомосексуалов, и в свете греховных желаний, которые таятся в сердце каждого из нас, Томас Шмидт мудро пишет: «Мы должны выражать неодобрение гомосексуальной практике в контексте нашей собственной сексуальной падшести».[647] Мы должны понять, что каждому из нас нужна благодать. Сексуальности и греховности каждого из нас нужно исцеление (включая гетеросексуальный грех неприязни к гомосексуалам).

Необходимо тщательно различать гомосексуальную практику и ориентацию. Ведь если не потворствовать склонности к похоти, гомосексуальная ориентация не больше осуждается Библией, чем гетеросексуальные похотливые импульсы, когда человек им не потакает. Беря курс на нравственную принципиальность в вопросе о гомосексуальной практике, следует подражать не только справедливости, но и милости Бога. Да, строгость необходима. Однако людям нужно решительно нести и прощение, помогать им измениться. Нужно принимать гомосексуалов в религиозных общинах так, как мы принимаем людей с тяжелым сексуальным опытом, давать им образование, – и конечно, помогать больным СПИДом. Пусть люди увидят Лик Бога (как он описан в ВЗ и НЗ), который «все знает, бесконечно о нас заботится, и чья любовь побеждает».[648]

Изначальный замысел о человеческой сексуальности выражается в гетеросексуальной и моногамной форме брака. В предыдущей главе мы показали, что райский образец гетеросексуальных отношений между людьми остается нормой во всем каноническом тексте ВЗ. Мы также рассмотрели искажение этого образца в гомосексуальных практиках, трансвестизме и скотоложстве. Однако искажение может затронуть и моногамность брака. В библейские времена оно проявлялось в полигамии (а точнее, многоженстве) и конкубинате. В главе 5 мы изложим библейское учение, утверждающее моногамию в качестве божественного замысла; затем коснемся распространенных ближневосточных подходов и обычаев, связанных с полигамией и конкубинатом; затем проанализируем ветхозаветные отрывки, актуальные (или потенциально актуальные) для этой темы, после чего оценим значение ветхозаветных свидетельств для современной этики.

Райская норма – гетеросексуальная моногамия – описана в Быт 2:24. Предполагается она и в остальных ветхозаветных писани-ях. Этот эталон дает о себе знать, например, в том факте, что нормальным образом семья в Торе – нуклеарная. Вспомним череду гетеросексуальных моногамных браков древних времен: Адам и Ева (Быт 2–4), Каин и его жена (4:17), Ной и его жена (7:7, 17), три сына Ноя с женами (7:7, 13), Нахор и Милька (11:29; 24:15), Авраам и Сарра (11:29 и т. д.; относительно Агари см. ниже), Исаак и Ревекка (Быт 24, 27; 49:31), Хадар и Мехетавэль (36:39), Эр и Фамарь (Тамар) (38:6), Иосиф и Асенет (41:45), Амрам и Йохевед (Исх 6:20; Числ 26:59), Аарон и Элишева (Исх 6:23), Элеазар с женой (6:25), Моисей и Циппора (2:21; 18:2, 5; Числ 12:1).[649]

Заповеди Пятикнижия, упоминающие мужа и жену вместе, а также образы брака у Пророков и в книгах Премудрости, опять предполагают гетеросексуальную моногамию. Отметим, что обычно при описании брака используется единственное число («жена»), а не множественное («жены»). Например, десятая заповедь содержит фразу: «Не желай жены (не «жен»!. – Р. Д.) ближнего твоего» (Исх 20:17).[650] Пророк Малахия упоминает о человеке, который поступает «вероломно против жены юности своей» (Мал 2:15). Аналогичным образом, мудрец Соломон советует сыну: «Утешайся женою юности твоей» (Притч 5:18); «наслаждайся жизнью с женою, которую любишь».[651]

Норма моногамности тесно связана с единством Божьим и понятием «образа Божьего» в человеке. Господь «един» (Втор 6:4), и ни о каких Его случайных отношениях, приписываемых божествам многобожниками, и речи быть не может; к Нему одному должны прилепиться все Его творения, оставив всех других богов (Исх 20:3). И как люди должны почитать единого Бога – строгий монотеизм – так мужья и жены, созданные по образу Божьему, должны формировать моногамные брачные отношения друг с другом. Да, Пятикнижие и Пророки упоминают о нескольких отклонениях, а заповеди Моисеевы содержат кажущиеся исключения. Однако если внимательно вчитаться в эти отрывки, они лишь сильнее подтверждают библейское учение о райском образце.

Древний ближневосточный контекст

На древнем Ближнем Востоке, с его массовым многобожием, практика многобрачия (особенно многоженства) признавалась и оговаривалась в законодательных кодексах. Согласно древнейшим из известных нам шумерских законов, законодательной реформе царя Уруинимгины из Лагаша (раннединастический период шумеров; около 2378–2371 годов до н. э.), некогда женщины могли иметь более одного мужа, но царь Уруинимгина запретил этот обычай под страхом смерти.[652] В шумерском правовом своде Липит-Иштара (около 1850 года до н. э.) как минимум четыре закона о наследии предполагают социальный институт многоженства.[653] Признавал многоженство и вавилонский кодекс Хаммурапи (около 1700 года до н. э.), разрешая мужу взять наложницу в случае, если жена не рожает (ср. случай с Авраамом), или взять вторую жену, если первая заболела или затребовала развода путем публичного скандала.[654] Среднеассирийские законы, видимо, считали полигамию и конкубинат чем-то естественным, никак не лимитируя число наложниц (независимо от плодовитости жены).[655] Древнегипетские тексты показывают, что во втором тысячелетии до н. э. полигамия была распространена среди фараонов и богачей из царских семей, которые могли себе позволить это в финансовом плане.[656] Полигамия среди хеттов, очевидно, была сродни месопотамской практике,[657] а тексты Рас-Шамры свидетельствуют о распространенности полигамии в Угарите.[658]