– Нет, я бы определенно назвал это второй комнатой, – сказал Питерсон, выходя из ванной. Кит разволновался, вцепившись в подлокотники кресла.

– Сюда можно спокойно поставить большую кровать… Это явно вторая комната, – рассудила Эрика.

– Да, вторая комната, – поддержал ее Питерсон.

– Это НЕ комната! Вы ничего не знаете! – заорал Кит.

– О, мы много чего знаем! – возразила Эрика, подступая к Киту. – Мы ехали сюда за тридевять земель не для того, чтобы вы просто выставили нас вон! Нам известно, что правительство урезало вам пособие по нетрудоспособности из-за того, что у вас есть вторая комната… Нам также известно, что вам не удается ее сдать, и скоро жить здесь вам будет не по карману. И когда вас выселят отсюда, а вас выселят, куда вы пойдете? Полагаю, единственное жилье, которое вы сможете себе позволить, – это какой-нибудь приют в сельской глуши, вдали от магазинов, банков и врачей. С вонючими лифтами и мрачными аллеями, кишащими наркодилерами.

– И жизнь в таких приютах не сахар, тем более для такого бедолаги, как вы, – добавил Питерсон.

– Или сядете в тюрьму за препятствование правосудию, за помощь и содействие убийце. А тюрьма – не курорт. – Эрика помолчала для пущего эффекта. – Конечно, если вы перестанете лгать и будете сотрудничать со следствием, мы постараемся вам помочь.

– Ладно! – крикнул Кит. – Хорошо! – Он был весь в слезах, в возбуждении рвал на себе редкие волосы.

– Что «хорошо»? – спросила Эрика.

– Я расскажу. Расскажу все, что знаю… Думаю, это с ней я общаюсь в чате. С убийцей…

– Как ее зовут? – спросила Эрика.

– Не знаю… Ее настоящее имя мне неизвестно, а ей неизвестно мое. Она знает меня как Герцога.

– С Совой я познакомился в инете несколько лет назад, – рассказывал Кит. – Они снова сидели в его ярко освещенной тесной гостиной.

– С Совой? – переспросила Эрика.

– Да, это ее ник – имя, под которым она выступает в чатах. Я мало сплю, вот и общаюсь с людьми, у которых аналогичный склад ума.

Кит заметил, что Питерсон посмотрел на Эрику.

– Нет, у меня не такой склад ума, как у Совы… Просто со мной она другая. Нас связывает родство душ. Мы можем говорить друг другу все что угодно.

– Она назвала вам свое настоящее имя? – спросила Эрика.

– Нет, я знаю ее только как Сову… Но это не значит, что мы не близки. Я люблю ее.

Эрика поняла, что речь идет о чем-то очень сокровенном. Кит увяз по уши.

– О чем конкретно вы с ней говорили? – осведомился Питерсон.

– Обо всем. Сначала просто болтали – на протяжении многих месяцев – о любимых телепередачах, блюдах… А потом однажды в чате собралось слишком много народу, в наш разговор постоянно кто-то вмешивался, и я пригласил ее в отдельную «комнату», куда другим вход был заказан. И там пошел… откровенный разговор.

– Что значит «откровенный»? Киберсекс? – уточнил Питерсон.

– Не говорите «киберсекс» – это было нечто большее, – ответил Кит, смущенно заерзав в кресле.

– Понимаю, – сказала Эрика. – Что-то еще случилось в ту ночь?

– Она стала рассказывать про мужа, про то, как он ее насилует.

– Насилует? Где?

– Дома, в постели, по ночам… Просыпается и насилует. Она сказала, что многие не считают это изнасилованием, но ведь это изнасилование, верно?

– Да, – согласилась Эрика.

Кит помолчал, осмысливая ее ответ.

– Я просто слушал – то есть читал то, что она писала на экране. Она поведала мне все без утайки. Он был с ней груб и жесток, и она чувствовала себя в ловушке. Хуже того, она не могла спать. У нее бессонница. Как и у меня.

– Когда это было? – осведомилась Эрика.

– Четыре года назад.

– Вы общаетесь с ней четыре года? – уточнил Питерсон.

– Бывает, что она исчезает, и я, бывает, тоже, но в принципе мы переписываемся почти каждую ночь. Мы будем вместе. Она хочет убежать со мной… – Кит глянул на свои ноги, осознав, сколь нелепо это прозвучало. – Во всяком случае, такой был план.

– Что вы рассказали ей о себе? – спросила Эрика.

Кит несколько раз открывал рот и снова закрывал, не зная, что ответить.

– Она думает, что у меня свой бизнес, благотворительная компания по производству чистой питьевой воды. Она думает, что я несчастлив в браке. Что моя жена не понимает меня так, как она.

– А вы, насколько я понимаю, не женаты? Разведены? – поинтересовался Питерсон, обведя взглядом крошечную зону гостиной.

– Никогда не был женат и не разводился, – ответил Кит.

– Как вы описали себя – свою внешность? – спросил Питерсон. Эрика предостерегающе посмотрела на него. Она не хотела, чтобы Кит снова закрылся от них. Возникла неловкая пауза.

– Не хотите – не отвечайте. Очевидно, вы не были до конца правдивы с ней. Что было потом? – продолжала допытываться Эрика.

– Она сказала, что мечтает убить мужа… А я тогда переживал очень тяжелый период в жизни и искал способ покончить с собой. Видите ли, состояние моего здоровья таково, что я максимум проживу еще несколько лет. Меня часто мучают боли… Я посещал форум, где объяснялось, что можно купить «суицидальный» пакет и с помощью газового баллона совершить самоубийство. Никакой боли, просто засыпаешь и все.

Эрика с Питерсоном переглянулись.

– И вы рассказали ей про пакет и объяснили, как убить мужа?

Кит кивнул.

– И она попросила вас купить для нее один из таких пакетов?

– Нет. В ту пору у меня был один пакет. Я отправил его ей по почте.

– По почте?

– Поручил своей сиделке отнести его на почту и отправить на адрес почтового ящика в Аксбридже на западе Лондона. Она сказала, что специально завела его, этот почтовый ящик, чтобы муж не узнал. Он и не узнал. Но она не успела его убить, он сам умер.

– От чего? – спросила Эрика.

– Сердечный приступ. Я думал, она обрадуется, а она сочла себя обманутой из-за того, что лишилась возможности отомстить. Злилась на свою жизнь. Стала какой-то одержимой. Казалась растерянной. Начала говорить про всех мужчин, которых она хотела бы убить. Первым назвала своего врача: она пожаловалась ему на мужа, который стал всячески издеваться над ней. Облил ее кипятком.

– Боже. Это было в одном из романов Стивена Линли, – сообщила Эрика Питерсону.

– Потому он и стал ее третьей жертвой, – сказал Кит. – Она ненавидела Стивена Линли. Ее муж обожал его книги и разыгрывал многие из описанных в них сцен.

– А вы не подумали о том, чтобы сообщить об этом кому-то, поставить в известность полицию?