славился ее родной край, гоже поздравляли бы новобрачных…

Ах, нет, лучше было не думать об этом, не мечтать. Мечтая, невозможно держать себя в руках, — слезы набегают на глаза.

Резким росчерком пера Джейн подписала договор и, вскинув голову, впервые за время обряда пристально взглянула на Говарда.

Он выглядел не то чтобы уж очень хорошо, но, по крайней мере, прилично. Успел привести себя в порядок после турнира и, наверное, вымылся. Лицо было гладко выбрито и, в общем, он, вероятно, не должен быть неприятен. Впрочем, Джейн и сама не знала. «Ладно, — подумалось ей, — со временем я за него возьмусь, а покуда надо как-то перетерпеть». Пересилив себя, она сказала, стараясь, чтобы ее замешательство не было заметно:

— Я прибуду к вам в гостиницу, милорд, как только будут собраны мои вещи. Впрочем, их немного. Так что я не задержусь.

Она поневоле намекнула ему на то, что от ее обоза мало что осталось — по его же вине.

— Миледи, — пробормотал Уильям, впервые отваживаясь глядеть прямо в ее огромные, прозрачные, серо-зеленые глаза, — я… я даже не знаю, как мне загладить то, что случилось… хотелось бы, чтоб вы знали, насколько я благодарен… Может, мне подождать вас?

— Нет, милорд, мне еще надо поговорить со своим духовником. Не стоит задерживаться ни вам, сэр Уильям, — она взглянула на старого графа и добавила: — Ни вам, сэр Томас. Оставьте несколько своих людей, они помогут мне с сундуком.

Чуть наклонив голову, она отошла, направляясь в сторону отца Гэнли, удрученно стоявшего в полумраке капеллы. Старый граф Ковентри, глядя ей в след, неодобрительно прошептал:

— Черт побери, голову ставлю в залог, что этот ее духовник нас недолюбливает. Я перехватил как-то его взгляд — он, похоже, и за людей нас не считает, жалкий францисканец!

— Он в большей чести у Бофоров, особенно у самого герцога, как говорят, — так же шепотом отметил Уильям.

— Да, породнились мы с теми, с кем и не мечтали… Ты, сын мой, весь сегодняшний день был молодцом. Вот если б ты еще не был таким размазней рядом с этой белокурой девицей!

Больше твердости, Уил, больше твердости! Как бы там ни было, а ты теперь ее муж, а это, знаешь ли, не шутка!..

Потоптавшись на месте, Говарды покинули капеллу. Встретив Скелтона на крутой винтовой лестнице, Уияльм строго-настрого приказал ему оставаться подле леди Джейн, не буянить, не пьянствовать, не грубить, повиноваться с первого слова и хорошенько позаботиться об ее вещах, так, чтоб она осталась довольна.

Джейн не могла говорить, пока чувствовала Говардов где-то поблизости, и только когда они вышли, облегченно вздохнула. Отец Гэнли с истинной мукой глядел на нее, и с его губ сорвался возглас, идущий казалось, из глубины сердца:

— Дитя мое, мы расторгнем этот брак! Бог свидетель, расторгнем, даже если мне придется обивать все пороги Рима!

— Нет. Нет, отец мой. Ничего уже не расторгнуть. Вы и сами это знаете.

Ее голос чуть дрогнул и снова стал ровным. Конечно же, не было у нее никакого желания становиться леди Говард, вливаться в их семью, быть женой этому неотесанному дикарю и невеже. Она бы душу продала, лишь бы вернуться домой, в Сомерсетшир. Но, мысля трезво, Джейн понимала, что этому уже не бывать.

Расторгнуть брак? Известно, как относится к этому церковь, и даже если отец Гэнли станет целовать ноги его святейшеству Николаю V, ему ответят, как всегда отвечают в подобных случаях: «Non possumus!»[90] Если бы хоть у власти снова были королева и отец, если б они ходатайствовали за это дело, тогда, может быть… Да и тогда это тянулось бы долгие годы! И ничего не вышло бы в конце концов! Тщетно надеясь на развод, она бы долгие годы жила с Говардом, и жизнь ее была бы невыносима. Так не лучше ли попытаться привыкнуть?

— Уильям, по крайней мере, без ума от меня, — прошептала Джейн одними губами.

— Что мне делать, как помочь вам, дитя мое? Остаться?

Она легко коснулась руки священника:

— Когда мы только-только отправлялись в дорогу, в Лестер, вы, кажется, намеревались, доставив меня ко двору, сразу вернуться к моему отцу?

— Да, таковы были мои планы. Однако…

— Так отправляйтесь к нему. Расскажите ему все. Он, вероятно, сам не свой от беспокойства. Успокойте его, я так его люблю… — Ломая пальцы, она добавила: — Скажите, что я заставлю Говардов покинуть Йорка…

— Так вот какова ваша цель?

— Да. Согласитесь, что с Монтегю это было бы невозможно.

Отец Гэнли никогда не считал себя кровожадным. Но сейчас, думая о судьбе Джейн, он переполнялся такой яростью, что ловил себя на мысли: да, возможно, он мог бы убить этого Говарда. Этого мерзкого, отвратительного, грязного сэра Говарда! Ужаснувшись сам себе, он одними губами пробормотал слова молитвы, полагая, что им завладевает дьявол.

— Приезжайте в Ковентри, — сказала Джейн негромко, — вы всегда будете самым желанным гостем для меня. О Боже, отец мой, я…

Ее голос сорвался. Не договорив, пряча лицо, она подхватила юбки и метнулась прочь, мгновенно растаяв в полумраке. Священник застыл с опущенными руками, совершенно не зная, что предпринять; его худая грудь часто-часто поднималась и опускалась. Дрожащей рукой он провел по лбу, вытирая холодный пот.

— Что же делать? Известить ее братьев?

Он побрел к выходу, снова и снова убеждаясь, что действительно ничего иного не может поделать.

Да, следует отправиться в Лондон, повидать герцога, а затем разыскать, наконец, братьев Джейн, Генри и Эдмунда, отослать их в Ковентри, — пусть посетят Говарда и покажут, что их сестра вовсе не так уж беззащитна, как ему кажется.

6

Гостиница, где остановились Говарды, в тот поздний вечер была уже не так полна постояльцами, как в прежние дни: те, что жили неподалеку, после турнира разъехались по домам, другие присутствовали на пиршестве в замке и, опьяневшие, не вернулись. Большой зал с полом, выложенным каменными плитками, истертыми от времени, был почти пуст. Несколько факелов горело под низкими сводчатыми перекладинами потолка, выкрашенными в красный цвет. Говарды скинули плащи, уселись за один из столов; старый граф громко поинтересовался, получили ли ужин его люди. Ему ответили утвердительно.

Хозяин гостиницы подошел ближе:

— Слышал об удаче, которую ниспослал вам Господь, сэр. От души поздравляю. Может, по такому случаю не грех и выпить?

— И вправду, нам пора ужинать, — произнес старик. — Мы, считай, сегодня не ели, Уил!

Сын поморщился:

— Вы что же, не можете подождать, покуда явится моя супруга? Надо бы понимать, что невежливо ужинать