Из мэрии никто звонить не собирался, и сам он никуда бы заезжать не стал. Просто нужно было выиграть время, чтобы его не хватились. В левой руке глава компании транспортировал широкий кейс, с которым частенько появлялся в офисе. Как правило, он возил в нем подложные финансовые документы, которые не следовало оставлять в бухгалтерии; подарки для чиновников и, вдобавок, аккуратно помещал прихваченный из дома металлический термос. Но сегодня объемный «дипломат» предназначался для перевозки совсем иной поклажи. Все пачки долларов вкупе с драгоценностями в него не уместились, но покупать чемодан или второй портфель не хотелось — свои же приближенные могли заподозрить неладное. «Привычность и будничность — вот актуальный девиз нынешнего дня, — рассуждал он дома, собираясь в офис, — в глазах сотрудников, этот рабочий день не должен отличаться от тысяч предыдущих».

В одном из шкафов кабинета лежала пустая спортивная сумка Рамзана. Вчера вечером Газыров закидал в нее оставшиеся пачки зеленоватых купюр, а сверху уложил, заранее принесенные в кейсе, вещи первой необходимости. За час до выхода на обед седобородый чеченец позвал Арсена и, указав через окно на одну из иномарок, вполголоса сказал:

— Сейчас возьмешь мою сумку и, не привлекая внимания, запрешь в багажник той потрепанной серой «Мазды».

— С тонированными стеклами?.. — уточняя, спросил очкастый финансист, вглядываясь в стоявшие на улице автомобили.

— Совершенно верно. Ключ сразу же принесешь мне. Затем попроси надежного человека, из наших, отогнать машину на стоянку, что в квартале от «Восточной кухни». Уяснил? Не за углом ресторана, а в квартале — с другой стороны.

— Понятно, Руслан… А что у тебя за проблемы?

— Обычное дело… В сумке документы, которые не должна видеть налоговая инспекция. И попроси водителя попетлять по городу. Пусть досконально убедиться в отсутствии «хвоста». Я сегодня вечером ненадолго пропаду — амурные дела… Вели охране не поднимать шума. Да и вот еще что… — уже громче проинформировал шеф, приоткрывая дверь и провожая сотрудника, — завтра немного задержусь дома, подъеду к обеду. Прикажи подготовить к этому времени все данные по таможне и договора с японцами. В четыре у меня важная встреча, а до этого я ознакомлюсь и подпишу документы…

Домчавшись на лимузине до ресторана, Газыров подозвал старшего своей охраны и приказал, не отлучаясь, ждать до темноты. Затем, если он не вернется, отправляться к его дому и находиться там до обеда следующего дня…

— Садись, что кушать будем? — поинтересовался Мухарбек.

— Все равно, лишь бы побыстрее. Твои собрались?

— Разумеется. Все готово — скоро подъедут.

— Хорошо. Тогда я отправлюсь к причалу первым, чтобы не светиться большой компанией, а ты, как только семья будет в сборе — дуй туда своим ходом…

Руслан молча и без аппетита поглощал горячий обед. Взгляд его, наполненный тревогой, долго и бездумно скользил меж многочисленных блюд, пока не остановился на осунувшемся, почерневшем лице старого друга. «Должно быть, и я сейчас выгляжу не лучше, — мысленно усмехнулся он. — Как много мы уже с ним потеряли: покой, свое дело и веру в то, что в этой стране можно без опаски жить и зарабатывать деньги. Кого мы трогали?.. Кому мешали?.. Так ли уж велики мои грехи перед Всевышним, чтобы опять все бросать и мчаться куда глаза глядят?! Да, соблазнял молоденьких женщин… Да, утаивал от государства доходы, чтобы часть оставлять себе, а часть раздавать в конвертиках простым людям, раз тому же государству на них наплевать… И уехали-то с Мухарбеком из Чечни на самый край света, так нет — и здесь отыскали… Будь они все прокляты!»

Покончив с обедом, Руслан тяжело поднялся и, пожав на прощание руку приятелю, сказал:

— Ну, дружище, до встречи на лайнере. Не провожай, сам дорогу знаю…

Выйдя из кабинета и прошмыгнув через служебный вход, он оказался в пустынном дворе. Торопливым шагом Газыров проследовал до чугунных ворот, отделяющих запущенный каменный «колодец» от тихой улочки и, боязливо оглядываясь по сторонам, миновал оставшийся отрезок пути до автомобильной стоянки.

Еще издали, заприметив серую «Мазду», чеченец кивнул сторожу и, протянув тому десятидолларовую бумажку, открыл багажник иномарки. Спортивная сумка лежала на месте. Закинув ее в салон, он уселся за руль и, не медля, выехал за пределы обширной площадки.

Покружив по городу, Руслан остановился на тихой улочке и достал из бокового отделения сумки дорожную электробритву с ножницами. Через пятнадцать минут, морщась, бывший глава автомобильной «империи» протер уже безбородое, и слегка помолодевшее лицо дорогим лосьоном. Довольно посмотрев в зеркало заднего вида, беглец вынул из кармана старый паспорт и в последний раз полистав, подпалил книжицу. Чуть приоткрыв дверцу, он с грустью смотрел, как на асфальте догорает последнее свидетельство прошлой жизни. Выбора отныне не оставалось…

«Жребий брошен! Да поможет нам Аллах!..» — бормотал новоиспеченный Тимур Усамович Сирхаев, запуская двигатель. Вскоре «Мазда» снова катила в центр Владивостока…

Спустя час, сделав большой крюк по городским улицам, и еще раз убедившись в отсутствии слежки, пожилой кавказец подрулил к заранее условленному месту. А еще через двадцать минут в сопровождении знакомого таможенника он, безо всякого досмотра и проверки документов, поднялся на борт пассажирского судна, готовящегося к отплытию от родных берегов.

Щедро оплаченный сервис предусматривал полную конфиденциальность и каюту первого класса. Приятель в зеленоватой форме настойчиво предлагал за те же деньги «люкс», да Газыров, уповая на то, что такие пассажиры находятся под постоянной и, пожалуй, излишней опекой персонала круизного лайнера, наотрез отказался.

Таможенник, услужливо помогая донести увесистую спортивную сумку, довел «туриста» до нужной палубы. Отыскав в длинном коридоре дверь с цифрами «136» и открывая, взятым у помощника капитана, ключом каюту, он негромко отрапортовал:

— Ну вот, и прибыли. Давайте документы, я мигом устрою оставшиеся формальности и доставлю их прямехонько в ваши апартаменты, Руслан Селим…

Таможенный чиновник вдруг осекся под строгим взглядом чеченца и, оглянувшись по сторонам, виновато пробормотал:

— Извиняюсь, Тимур Усамович…

— Ты уж, пожалуйста, повнимательнее!.. — проворчал кавказец, проходя во временные апартаменты.

Скоро запыхавшийся таможенник возвратился, тихо постучав, назвался через запертую дверь, а когда прошмыгнул в каюту, с торжественной услужливостью протянул проштампованный знакомым пограничником загранпаспорт.

— Спасибо, приятель, — поблагодарил Газыров и напомнил: — Никому о моем отъезде ни слова. И… Скоро должен подъехать Мухарбек с семьей, ты уж встреть и позаботься о них.

— О чем речь, Тимур Усамович, конечно!

А из офиса Газырова тем временем быстро выходили какие-то люди. Вряд ли эти трое мужчин, в наружности которых легко угадывались признаки одной из кавказских национальностей, пожаловали из силовых структур. Лица их были озлобленными и решительными, действия чрезвычайно жестокими и скорыми…