странице все твои эмоции, на другой — твои чувства, на третьей — эмоции и так далее. Все строилось так удобно для меня, ты просто представить не можешь. Но, к счастью, я уезжаю из этого чертового города и больше не буду с тобой видеться.

Он говорил много. Много неприятного для меня. Он играл со мной. Он поспорил с каким-то другом, имя он не назвал. Он был кукловодом, нитками управлял мои действия. Он чертов манипулировал.

— Время поджимает. Так что… Энни, береги себя и больше не попадайся мне на глаза, — голосом старого Блейка говорит брюнет и замолкает. — Но скажу тебе спасибо за доверие своё, мне было приятно.

Наконец я поднимаю глаза и вижу уходящего от меня брюнета, который подарил мне прекрасное чувство — любовь, — которому я отдала своё сердце и от которого я получила его обратно, но только в разбитом виде. Блейка, в чьих глазах я решила утонуть и утонула навсегда.

Я, не двигаясь, стояла под дождем, который плакал вместе со мной, будто бы чувствуя то, что я чувствовала в данный момент. Он словно сочувствовал мне. Делаю глубокий вдох и опускаюсь на мокрую траву, начиная плакать навзрыд, не боясь того, что меня могут увидеть. Но никто не мог меня видеть в таком состоянии, потому что все сидели дома вместе с любимыми и родными людьми. А я осталась одна.

Одна с разбитым сердцем, лежащим на траве рядом со мной.

27 глава. Отпустить прошлое.

Умей благодарить людей, которые сыграли, если даже второстепенную роль, в твоей жизни

Стук в окно.

Я вздрогнула от неожиданного удара ветки дерева о стекло. В комнате было темно; свет я не стала включать, чтобы прятаться от некой реальности, которая с каждой секундой поедала меня, словно монстр с огромными зубами, разрывающий всё на своём пути. В темноте я пряталась не только от невидимого монстра, но и от самой себя, от Энни, которая осталась одна в большом доме. Погода разыгралась не на шутку.

Ветка несколько раз ударилась о стекло и привлекла мое внимание. Дождь шёл уже пять часов, чуть ли не заливая город. А я уже третий час сижу неподвижно на подоконнике и, уставившись в одну точку, потеряла счёт времени. Три часа назад он оставил меня на улице под дождем и ушёл в неизвестное направлении, исчезая из моей жизни. Все его обещания были пустыми словами, а действия… Он играл со мной, с моими чувствами. Для него это было шуткой.

Вода с шумом приземлялась на асфальт, быстро смывая след от дорогих ботинок Блейка, наполняя ту ямку на траве, в которой я испачкала свои брюки, когда у меня началась истерика. Мне было стыдно, что открыла миру свои эмоции, что Блейк видел мои слёзы. Он их высмеял.

Резко я повернула голову в сторону рабочего стола, где в беспорядке лежали стопки тетрадей и книг, которые я вчера начала перебирать, чтобы выяснить, от чего можно избавиться. Но вчера была последняя встреча с Картером, который решил признаться в своей игре со мной и сказать, что я ему никогда не нравилась. Тогда зачем он мне рассказывал о своём дедушке, подарил кулон с нашими инициалами? Может рассказ о каком-то деде был выдумкой? А в подарок он не вкладывал душу?

Я, обхватив пальцами холодный кулон, сделанный из серебра, подошла к столу и глазами начала искать тетрадь в твёрдом переплете с красной обложкой. Но случайно наткнулась на преклонному кнопкой к пробковой доске фотографию четырёхмесячной давности. Эта фотография была сделана в сентябре на дне рождения брюнета с глубокими серыми глазами. Тогда мы случайно нашли будку после боулинга и сделали несколько нелепых фотографий.

На первой нас было четверо: Картеры, я и Джеффри. Блейк приобнял меня и скорчил смешную рожицу, а Элис с блондином поцеловались, поэтому на следующей фотке мы с брюнетом приняли недовольный вид и вздернули носы. А на третьей я неловко улыбнулась в камеру и пожала плечами, обнажая губы. И только сейчас я присмотрелась на фотографию, именно на третью. Блейк, отвернувшись от влюблённой парочки, устремил свои глаза на меня и словно был загипнотизирован. Он не сво… Черт, Энни, прекрати! Ты ему не нравилась никогда! Это всего лишь игра, правила которой тебе никто не рассказывал.

— Даже на фотографии ты подучился идеальным, а так, милый, не бывает, — прошептала я, пальцем проводя по лицу парня. Затем сняв с доски, бросила в самый дальний ящик стола и с разбегу бросилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Но в темноте я не заметила лежащий на одеяле красный блокнот и поэтому ощутила неудобства на ноге. Притянув коленом тетрадь, я взяла ее и бросила со злостью на дверь. Она, ударившись, упала с глухим стуком на пол.

Я неожиданно ощутила гнев на весь этот мир, на брюнета, что бросил меня, на саму себя, что привязалась к нему и вступила в игру «любовь». Какой же нужно быть дурой, чтобы открыт душу какому-то парню. Я со всей силой ударила кулаками о мягкую поверхность и закричала, что чуть голос не сорвала, и вновь зарыдала, обнимая подушку. Насколько я была слабой, легко представить.

***

Каникулы подходят к концу.

Мне совсем не хочется возвращаться в школу. Наверное, уже все ученики старшей школы Джорджа Вашингтона знают правду. И от этого становится тошно.

Я съёжилась от сквозняка, который я устроила в своей комнате. Открытое окно и дверь освежили мою комнату. Я все эти дни не выходила из своей пещеры и даже закрылась на ключ, изредка выходя по нужде, пока родители не были дома или же были заняты. Мама пыталась со мной поговорить, но я говорила, что завалена дополнительными заданиями по школе или же придумывала что-то ещё. От этого родители ругали меня, что я ничего им не рассказываю.

Но сегодня из терпению пришёл конец. Отправив вместо себя Тома, они попытались меня выгнать из дома, чтобы я купила кое-какие продукты к сегодняшнему вечеру. Я попробовала вытолкнуть из комнаты младшего брата, но все было тщетно: он сначала запрыгнул на мою кровать и отказывался двигаться, затем, когда я, собрав все силы в кулак, подняла его, сполз с рук и схватился за мою ногу.

— Том, прекрати своё ребячество, — сказала я в который раз и попыталась шевельнуть ногой. Но Томми очень хорошо приклеился к ней, что при одном движении я чуть не свалилась вперёд, прямо лицом к полу. После той ночи я плакала