В результате поиска, который возглавлял Александр Лаврентьев, удалось установить место захоронения двух наших ребят, останки которых были эксгумированы для проведения идентификации с помощью ДНК-анализа. Кости советских воинов были обнаружены при содействии местных жителей в Пандшерском ущелье. В ходе эксгумации была установлена фамилия одного из погибших военнослужащих, которая могла быть оглашена только после завершения идентификации останков. Было также выяснено, что второй погибший — это безымянный солдат, расстрелянный душманами в ущелье Шева в середине 80-х. По традиции после завершения идентификации останки передавались родственникам военнослужащих для захоронения с почестями на родине. Раскопки на месте афганского захоронения военнослужащих проводились с участием свидетелей из числа местных жителей.

Тогда Саша рассказал мне, что Комитету известны еще восемь мест захоронений советских воинов в провинциях Лагман, Пандшерском ущелье, а также в районе крепости Бала Хиссар в Кабуле. В результате разыскных действий Комитета в Россию в общей сложности были доставлены останки 16 советских воинов, которые на тот момент находились на идентификации в различных городах России. Всего Комитет располагал данными о 270 военнослужащих, пропавших без вести в период войны в Афганистане. В России таковыми числились 135 человек, в Азербайджане — 5 человек, Армении — 1, Белоруссии — 12, Грузии — 1, Казахстане — 19, Киргизии — 4, Молдавии —5, Таджикистане — 4, Узбекистане — 29, Украине — 55.

Скорбные цифры. А ведь когда-то командующий 40-й армией генерал Борис Громов, выходивший «последним» из Афганистана по «Мосту дружбы», произнес ставшую знаменитой фразу: «За моей спиной нет ни одного советского солдата…»

Не закончилась «наша» война и для афганцев, сражавшихся против моджахедов. В канун Нового года оборонное ведомство Исламской Республики сообщило, что найденные останки дважды Героя Афганистана, бывшего главкома ВВС и ПВО генерал-лейтенанта Мустафы Абдул Азиза, воевавшего в 80-е годы прошлого столетия за народно-демократический строй, в ближайшие дни будут преданы земле на кладбище «Шахеда-е Салехин» в Кабуле. В релизе Минобороны говорилось, что дважды Герою страны будут отданы последние высшие воинские почести.

По отзывам советских летчиков, воевавших плечом к плечу с генералом Мустафой, он был очень смелым пилотом и не уступал им в летной подготовке. В ходе войны Мустафу дважды сбивали, он получал тяжелые ранения, но продолжал совершать многочисленные боевые вылеты на истребителе-бомбардировщике Су-22М. Семью Мустафы в свое время вырезали моджахеды, из родственников у него остался лишь один брат, который жил в США. Роковой для Мустафы боевой вылет состоялся в 1992 году. Летчик взлетел с аэродрома Баграма и был сбит над перевалом Саланг, его самолет упал высоко в горах. Семнадцать лет спустя останки пилота и обломки его боевой машины были найдены на одном из пиков горного хребта. После идентификации останки бывшего главкома ВВС и ПВО были переданы в морг кабульского военного госпиталя «Чарсад бистар».

Волновала ли кого-нибудь информация по истории афганско-советской войны, пропавшим на ней без вести людям или их останкам, я точно не знаю. Но афганцев из числа бывших моджахедов точно не трогала. Этих пришедших к власти на американских штыках и трупах соотечественников «детей гор» куда больше заботили сиюминутные и в большей мере шкурные экономические интересы. Афганский парламент, к примеру, сильно озаботился приостановкой деятельности почти 500 афганских торговых компаний в московской гостинице «Севастополь». Торговый комплекс на юге Москвы был закрыт летом 2009 года после того, как сотрудники правоохранительных органов обнаружили на его территории контейнеры с контрабандным и контрафактным товаром почти на миллиард рублей. Председатель верхней палаты афганского парламента Себгатулла Моджаддеди, в прошлом один из главарей контрреволюционного «Альянса семи», направил тогда официальные письма в МИД РФ и посольство России в Кабуле с требованием немедленно вернуть похищенные товары их законным владельцам и возобновить деятельность афганских компаний, имеющих лицензии на торгово-закупочную деятельность. Было совершенно ясно, что некоторые афганские парламентарии имели свой гешефт с тех предпринимателей.

Не было года, чтобы в российском посольстве не происходили какие-нибудь курьезы, связанные с безбашенными соотечественниками, гордо называвшими себя путешественниками-экстремалами. Не успели мы забыть о мытарствах байкера «Синуса», который, решив обогнуть полмира на мотоцикле «Магна», в результате уперся в афганско-иранскую границу и вернулся просить помощи в Кабул, как к нам пожаловали бродяги, добравшиеся до афганской столицы из России автостопом. Как-то осенью я вышел за территорию посольства в дукан, чтобы купить там пачку сигарет, и вдруг увидел в «отстойнике» для автомобилей двух молодых людей и девушку, изрядно потрепанных дорогой и присыпанных белой афганской пылью. Они угрюмо сидели на дорожных рюкзаках.

Эта группа оболтусов, добравшаяся сюда автостопом через Таджикистан, осталась без денег, так как водитель, пообещавший доставить их из северного афганского города Пули-Хумри в Кабул, в конце пути неожиданно потребовал заплатить за услуги такси. Нина Вершинина из Красноярска, Андрей Лихобабин из Барнаула и Дмитрий Попов из Брянска путешествовали по Средней Азии и, по их словам, «решили нанести дружественный визит в братский Афганистан». На мой вопрос, как им в голову могла прийти мысль о приезде в страну, где идет война, да еще столь необычным способом, Лихобабин ответил, что в голову такие мысли приходили постоянно.

— Мы путешествовали по Средней Азии отдельно, а встретились втроем в посольстве Афганистана в таджикском городе Хорог и втроем же двинули сюда, — рассказал он. По его словам, путешественники бесплатно, автостопом добрались до афганского города Пули-Хумри, но последний водитель, которому они объяснили, что денег у них нет, и который, как казалось, это понял, вдруг потребовал с них в Кабуле семь с половиной тысяч афгани (примерно 140 долларов) за 230 километров пути. Когда они заявили, что у них нет таких денег, он отвез их в полицию. Поговорив с туристами и войдя в их положение, офицер полиции не только их отпустил, но и дал сопровождающего, и они на машине этого же водителя доехали до посольства и теперь отсиживались в «отстойнике», где пограничники проверяли машины на наличие магнитных мин, чтобы не вести тяжбу с хитрым афганцем.

Алчный таджик стоял у посольского полицейского поста и что-то горячо «втирал» стражам порядка. Наверное, рассказывал о жадных русских. Я подошел к ним и сказал «таксисту», что история какая-то странная и что лучшим выходом в сложившейся ситуации было бы вызвать нашего консула или сотрудника ГУНБ.

— Хрен его знает, может, это никакие и не путешественники, а замаскированные террористы, — сказал я, многозначительно посмотрев на полицейского. Тут «таксист» занервничал, а я вернулся к бедолагам и продолжил с ними душеспасительную беседу.

— Мы не бомжи и не бедные, просто перемещаемся по земле таким вот образом. С этим человеком, который нас довез до Кабула, вышла неприятная история. Мы с ним однозначно договорились, он это понял, с его стороны это просто мошенничество, — посетовал Лихобабин.