– Значит, это он стянул ключ!

– Не факт. Ещё мы имеем перевёрнутую табличку с номером «шестьдесят девять».

– «Девяносто шесть», – поправил его Шустрик. – В шестьдесят девятой живёт капитан.

– Девяносто шесть, шестьдесят девять… Вам не кажется, коллега, что в этих цифрах есть что-то общее?.. Но вот и каюта доктора Скарабея.

Мямлик постучал в дверь.

– Прошу вас, – хозяин сам открыл дверь и впустил детективов. – Очень, очень рад вашему посещению, будьте как дома, – доктор Скарабей начал сердечно пожимать руки своим гостям. – Вы буквально спасли нас от голодной смерти… Искренне, сердечно благодарю вас!..

Довольные таким приёмом Шустрик и Мямлик расселись в имевшихся тут удобных креслах. Сам хозяин предпочёл стоять или прохаживаться по каюте из стороны в сторону.

– Вы уже были у Мимозы? Забавная дамочка, не правда ли? Смертельно ненавидит нашего капитана.

– Скажите, – обратился Мямлик к Скарабею, – в ночь пропажи вы не заметили чего-нибудь необычного или подозрительного?

– Абсолютно. Вскоре после ужина я лёг спать и ни разу не просыпался до самого подъёма.

– Нет ли у вас каких-либо своих соображений?.. Что называется, без протокола.

– Без протокола…

Некоторое время доктор Скарабей раздумывал, глядя на детективов поверх очков.

– Не знаю, стоит ли говорить…

– Говорите! – требовательно воскликнул Шустрик.

– Хорошо, я скажу. Я подозреваю, что ключ стянула Мимоза.

– Мимоза?.. – повторили детективы.

– Она могла сделать это по двум причинам, любой из которых более чем достаточно. Во-первых, ради того, чтобы насолить капитану, которому она когда-то строила глазки и который не ответил ей взаимностью.

– Это убедительно, – согласился Мямлик. – А что ещё?

– Видите ли, господа… – Скарабей прошёлся из угла в угол. – Не является тайной то обстоятельство, что большинство врачей психиатров не могут справиться со своими собственными, с позволения сказать, тараканами в голове…

Мямлик удивлённо поднял глаза.

Услышав второй раз про тараканов, Шустрик в панике схватился за голову.

– Тараканами?! В голове?!

– Это специальный термин. Тараканы – значит странности, отклонения.

Шустрик успокоился.

– И много у неё этих… странностей? – поинтересовался Мямлик.

– Вот, к примеру, самая безобидная странность, из-за которой Зоркий упорно избегает сеансов. Что делает психоаналитик, пригласив к себе в кабинет пациента? Предлагает ему лечь на диван и расслабиться. А затем, при помощи осторожных наводящих вопросов, даёт ему выговориться. А что делает госпожа Мимоза?

– Что?! – испуганно воскликнул детектив Шустрик.

– Она укладывает пациента на диван, просит его расслабиться и, не давая произнести ему ни слова, вываливает на него весь груз своих собственных проблем!

– Оригинально… – проворчал Мямлик.

– Скажу вам больше, – доктор Скарабей понизил голос, – психоаналитик Мимоза сама страдает сложнейшим психическим отклонением.

– Каким?!

– Клептоманией. Ещё до полёта её многократно ловили на мелкой, бесполезной краже. Скажу вам больше: она специально устроилась работать на звездолёт, чтобы находиться подальше от универмагов, раздевалок, квартир друзей и знакомых… То есть, таких мест, где у клептоманов буквально чешутся руки что-нибудь стянуть.

– Но каким же образом дамочка с такими… причудами смогла устроиться работать на звездолёт? Разве те, кто хочет работать в космосе, не проходят медицинскую комиссию?

– Дело в том, – доктор Скарабей понизил голос, – что у госпожи Мимозы огромные личные связи в министерстве здоровья. Она сама назначит и уволит кого только ей вздумается. Но, надеюсь, вы понимаете, что этот разговор должен остаться между нами?..

– Разумеется, доктор, мы всё понимаем, – заверил его Мямлик. – Скажите, в тот злополучный вечер, во время ужина, кто-нибудь выходил из кают-компании?

– Надо подумать… Да, совершенно верно: Мимоза сделала по адресу капитана грубое замечание… будто он всегда громко чавкает…

– А он действительно чавкает? – насторожился Шустрик.

– Нет, она всегда придумывает что-нибудь новое из вредности. А капитан принимает это слишком близко к сердцу. Он поперхнулся, закашлялся и вышел.

– Сколько он отсутствовал? – поинтересовался Мямлик.

– Думаю… минут пять или семь.

– Благодарю вас, нам пора, – детективы поднялись с места.

У самой двери Мямлик обернулся:

– Да, кстати. Что вы думаете по поводу жёлтых носков в полоску, которые капитан Зоркий увидел в конце коридора?

И тут с доктором Скарабеем начало происходить нечто странное. Он порозовел, покраснел, опустил голову, снял очки и начал смущённо протирать их платком.

– Н-носки?.. Да, он видел. Несомненно.

– Вам нечего добавить по этому поводу?..

– Нет-нет, совершенно нечего. Никаких комментариев. До свидания.

И Скарабей буквально вытолкал гостей в коридор.

– У меня такое впечатление, – сказал Мямлик, – что кое-кто страдает непреодолимой склонностью к сокрытию истины.

– Он просто невежа! – возмутился Шустрик.

По общему космическому времени наступало утро.

– Как наши дела, патрон? – сказал Шустрик. – Мы уже имеем подозреваемого?

– Подозреваемого – не то слово… – как всегда туманно ответил Мямлик. – И мы его уже почти имеем.

– Так я и думал! – подхватил коллега Шустрик. – Доктор сам себя выдал! С чего бы ему так пугаться, если у него совесть чиста?

– Иной раз приходится врать именно для того, чтобы совесть была чиста… – ответил патрон ещё более туманно. – Коллега, вы не против прогуляться со мной в центр управления?

– Почему бы и нет.

– А чуть-чуть, самую малость нарушить следственную этику?

– Ни за что!

– Но если от этого зависит честь и репутация всего экипажа?

– От чего зависит?

– Нам необходимо просмотреть содержимое их личных компьютеров. Я полагаю, это можно сделать с главного, расположенного в центре управления.

– Но добытая таким образом информация не может быть использована в качестве улики.

– Она может быть использована в качестве повода к размышлению. По правде говоря, у меня ещё кое-где не сходятся концы с концами.