ни одной кодифицированной версии имен собственных. Я перевел их с помощью транскрипции перегласовок так как есть, но раз ты сама не знаешь, как эти каракули должны выглядеть, то получишь лишь приблизительные наборы букв, которые могут обозначать бог знает какой инопланетный звук, издаваемый бог знает какой насекомообразной тварью при помощи трения усиками или битья по панцирю. Другими словами – ерунда.

Он оперся о ее стол и устремил взгляд в некую точку над ее головой.

– Речь о том, что давным-давно некий Аккаринтӧ и его друзья – примерно именуемые, скажем, сгенами, – сбежали из империи Н. на планету Тликс, так как владели тайной бессмертия, а с остальными ею делиться не хотели. Часть их начала строить телепорты, собирать Что-То-Там, наверное, какие-то драгоценные камни, и вмешиваться в жизнь на ближайших планетах. Особенно отличился сам Аккаринтӧ с Тликс – или же Акк-ӱ-тликс – который срежиссировал грандиозный культ личности. Остальные насекомьи божки, согласно ауригианской ереси, отчасти староваты, отчасти слишком уж мудры, потому торчат дома, погруженные в медитации, но сама мысль о том, что их несколько, невероятно возмущает ӧссенскую Церковь. – Лукас сунул руки в карманы. – Нам на Земле до какой-то там палеоастрономической теории особо нет дела. Если бы нашлись доказательства, мы бы пожали плечами и сказали – ну и что, очередные пришельцы, еще и такие, которым ничего продать нельзя; и к чему они нам? Но для ӧссеан это огромная теологическая проблема. Известно, что Тликс должна быть планетой йоты Возничего, что слишком конкретно, даже опасно. Ӧссеане избегают этого места и не допускают, чтобы туда летали земляне.

Лукас повернулся обратно к столу и снова посмотрел на бумагу.

Затем ткнул острием ручки в слова «Гӓэрцӱрдахӧарт ушел на Хиваив».

– Это вполне может быть, например, Гер-цирда-хорт или этот твой Цирдах – а может и нет. С именами никогда не знаешь. Однако Хиваив – это, конечно, Фомальхива.

Фиона резко подняла глаза.

Лукас пожал плечами и отбросил ручку.

– Чему ты удивляешься? Стэффорд упрекает меня, что ӧссеане узнали о Фомальхиве от меня – от меня! Это было бы весьма лестно. Однако они, конечно же, давно о ней знают и избегают ее по религиозным причинам, как и множество других мест во Вселенной. Учитывая, какие у них прекрасные Корабли, за тысячи лет они могли добраться куда дальше, чем до той же Герды. – Лукас задумался. – То, что земная экспедиция на йоту Возничего была отменена, – это именно их работа. Вся информация открыта, так что они без проблем прикидывают, когда пора вмешаться. Господи, и постройку этого дурацкого ускорителя сорвали уже шестой раз! Стоит ожидать, что и земным связям с Фомальхивой они попытаются помешать. Им хорошо известно, что аргиа~луйские знания могут «слегка» нейтрализовать огромное влияние, которое они имеют на Земле. Потому для нас безумно важно договориться с фомальхиванином и срочно лететь на Фомальхиву.

– Ты ужасный параноик.

Лукас отвернулся:

– Жаль, что ты нет.

Фиона посмотрела на бумагу. Там было ровно то, что он только что рассказал ей о Тликс, однако выраженное намного более витиевато.

– Хоть я это и написал, Фиона, – заговорил Лукас, – но разумная мера конспирации состоит в том, чтобы выучить это наизусть, сжечь над унитазом и пепел смыть. Можешь также разорвать на кусочки и съесть.

– Ты немного преувеличиваешь, разве нет?

– Немного, – допустил он без улыбки. – Но точно абсолютно недопустимо пытаться вот так, в таком виде, распространять это среди ӧссеан, которым ты доверяешь не на сто процентов… то есть всем. Как ты вообще к этому пришла? Кто-то из них тебе подсказал? Подсунул?

Фиона закусила губу. Это, конечно, был неслучайный вопрос, хоть так и прозвучал; Лукас, несомненно, хотел его задать все это время, но подходящий момент и контекст тщательно выбирал. И это был отличный ход. Если бы вопрос прозвучал с самого начала, Фиона категорично настаивала бы на том, что не собирается раскрывать свой источник информации; после чего последовала бы долгая вражеская перепалка об условиях и битва за каждую буковку. Зато теперь, когда он сам без залогов и претензий предоставил ей часть информации, Фиона не могла отказать в ответе.

Она вдохнула:

– Никто мне ничего не давал. Мне это приснилось.

Лукас лишь приподнял брови.

Фиону охватила паника. Господи, она ведь сказала ему правду, правду, а он ей не верит!

– Сон. Ночью, – поспешно объясняла она. – У меня так бывает! Вдруг что-то появляется перед глазами, и я должна записать, пока полностью не проснусь.

Она быстро потянулась к кучке бумажек с цифрами.

– Вот! Бессмыслица какая-то, но Сеть выдала мне из всего каталога йоту Ауригэ. А вот… из другого каталога то же самое. При этом я вообще не знала, что эти цифры значат, когда писала их.

Увидев скептичное выражение лица Лукаса, Фиона поддалась отчаянию.

– Боже! Все, что я когда-либо знала о фомальхиванине, я выяснила именно так! Начиная с его имени и происхождения, заканчивая алфавитным списком способностей!

Фиона осеклась. Она вдруг с ужасом осознала, что Лукас ее ни к чему не принуждал – не сказал ни слова! – а она выложила ему абсолютно все. Как ее могло постичь такое затмение мозга?! Она могла надорваться, чтоб впихнуть в него свою тайну, и лишь для того, чтобы стереть с его лица это невыносимо презрительное выражение.

– Ну смейся, смейся, – злобно заворчала она. – Отвали, Хильдебрандт. Мне все равно.

– Я не смеюсь, – сказал он. – Если бы я удивлялся каждой мелочи, которая противоречит здравому смыслу, то в течение последней недели совсем бы спятил. Я нашел комфортный подход. Абсолютно ничему не удивляться.

Лукас сунул руку в карман и положил на стол три платиновых колечка.

– Это попало мне в руки позавчера. Вообще-то они мои, но пятнадцать лет их прятала у себя одна знакомая. Я думал, что переплавлю их. Но у меня не было времени зайти в ювелирный.

Он разложил колечки на последнем из листочков Фионы – на том, который оставил в стороне и перевод к которому не написал. Там были те же знаки.

– Но это ведь… это ритуальные колечки, которые ӧссеане носят вживленными по всему телу…

– Ӧссеане – это банда мазохистов. Я – нет, – сухо прервал ее Лукас. – Если о знаках, то это цитата из текста мессы, а по случайности и мое ӧссенское имя. Что ведет меня к заключению, что та третья бумага – для меня.

Он потянулся за последним листом своего перевода.

Фиона подскочила со стула.

– Только попробуй забрать! – завизжала она.

Лукас прожег ее презрительным взглядом.

– Я не стану забирать, Фионочка.