Он присел на корточки рядом с дверью, расположенной в крохотном сооружении, похожем на сарай, на самом краю обширной крыши, одном из многих подобных зубцов, выступов и прочих абстрактных наростов, превращающих погруженную в темноту крышу в неповторимую безликую пустыню. Достав фонарик, имам включил его и стал размахивать над головой, сознавая, какой это крошечный сигнал в огромном кипящем котле кружащихся вертолетов.

Однако ангел не бросил его. Одна из кружащихся над головой «пташек» тотчас же отделилась от общей стаи, и хотя имам не смог определить ее тип, по тому, как целенаправленно она спикировала прямо на него, он понял, что это его билет в Мекку.

Стрельба от первого лица. Эндрю присел на корточки за рядом кресел, откуда открывался прекрасный угол на дверь в зрительный зал, сжимая в одной руке автомат, аккуратно балансируя портативным компьютером на левом колене. Он видел то, куда было направлено дуло автомата его противника. Герой снова посмотрел на афишу, держа оружие наготове, и Эндрю увидел название фильма, который прокручивался у него за спиной на большом экране, затем увидел, как дуло опустилось, уставившись на дверь, и понял, что герой застыл перед дверью, напряженный, внутренне готовясь к последней схватке, к основополагающему, но в то же время наиболее опасному из всех тактическому упражнению: проникновению в помещение, занятое противником.

Видеокамера вплотную приблизилась к двери, превращая изображение на экране в размытое пятно, и в этот самый момент Эндрю выпрямился, поднял автомат к плечу и перенес свой взгляд от виртуального к реальному. Мушка у него перед глазами была не скоплением электронов в киберпространстве, а венцом технологий смерти Восточного блока, созданных конструкторским гением Михаила Калашникова, и как только дверь распахнулась всего в десяти футах от того места, где находился Эндрю, и его противник ворвался внутрь, низко пригнувшись, стремительно, направляясь прямо на него, Эндрю трижды в него выстрелил, всаживая три пилюли со скоростью около трех тысяч футов в секунду прямо в центр массы. Однако когда Эндрю сфокусировал взгляд, он рассмотрел, что поразил не пригнувшегося человека, а мусорный бак на колесиках, с закрепленным на пластмассовом ободе «калашниковым» с видеокамерой на дуле, и тотчас же следом в дверях показался сам человек. Эндрю, поскольку свет быстрее звука и пуль, увидел три яркие вспышки, распустившиеся в его сложенных руках, классический равнобедренный треугольник, как говорится во всех учебниках, и сразу же поймал себя на том, что отлетает назад, неуклюже хватаясь за подлокотник, и корчится в кресле, а три влажные и глубокие раны начинают генерировать невыносимую пульсирующую боль. Еще через мгновение над ним склонилось лицо, поджарый жилистый парень, наполовину китаец с коротко подстриженными волосами, ногой выбил у него из рук автомат и сказал в сотовый телефон:

– Макэлрой, я его взял, он серьезно ранен, живо зови сюда медиков. Я в пятом зале кинотеатра.

Захлебываясь кашлем, Эндрю пробормотал:

– Я думал, что получу Брюса Уиллиса, а мне достался долбаный Киану Ривз, твою мать[65].

Турбулентный поток с силой тряхнул вертолет WFF вправо, и только мастерство капитана Тома, пусть и несколько поблекшее, позволило ему удержаться в воздухе.

– Черт бы тебя побрал! – выругался Том.

Это был тот самый вертолет компании POP, который пронесся мимо всего в каких-нибудь дюймах, снижаясь к крыше комплекса.

Оба телеоператора также выругались; близкое дуновение смерти оставило особенно неприятный привкус во рту и сознании, поскольку опасность, казалось, уже осталась позади. Одна только Никки проводила взглядом маленькую винтокрылую машину, которая спикировала на крышу, уменьшаясь в размерах.

– Том, – сказала Никки, – что это был за вертолет? Я не знаю такой тип.

– Он пролетел мимо так быстро, что я не успел хорошенько рассмотреть. По-моему, это была «Алуэтт», французская «пташка», такие используют для обработки полей удобрениями…

– А такие применяются на телевидении?

– Знаешь, вот ты заговорила об этом, и я что-то не припомню…

Никки увидела, как маленький, проворный вертолет опустился на крышу рядом с чем-то, напоминающим сарай с дверью.

– Это террористы, – вдруг сказала Никки. – Никакие это не телевизионщики. Вертолет прилетел, чтобы помочь кому-то смыться.

Мгновение тишины, несмотря на нарастающее крещендо шума, врывающегося со всех сторон, и турбулентных волн, хлещущих в открытые двери. Что делать, что делать?

Никки догадалась первой:

– Спустись и зависни над ним. Не дай ему подняться в воздух. Мы должны его остановить. И нужно связаться с «полтинником». Пусть сюда поспешит полиция. Ну а вы, ребята, включайте свои камеры, черт бы вас побрал!

Вспомнив Вьетнам, быстрое приземление под неприятельским огнем, капитан Том выжал до отказа ручку мощности, повышая до предела обороты несущего винта, и здоровенный «Белл» в крутом пике устремился на свою добычу.

Вертолет опустился на крышу в двадцати пяти шагах, своим несущим винтом нагоняя воздух волнами, подобно океанскому прибою, и имам шагнул им навстречу, ощутил полную их силу, отступил назад, пригнулся, сосредоточился и, собравшись с духом, начал короткую перебежку к открывшемуся люку.

Винтокрылая машина внешне напоминала огромное механическое насекомое: пузырь стекла кабины изображал выпученные глаза, изящные лыжи выступали в роли сложенных лапок, хрупкий, похожий на трубку хвост заменял туловище, а вращающиеся лопасти своим мельтешением представляли трепещущие крылья. Подбежав к вертолету, имам увидел Хаджи, машущего ему рукой, воспользовался лыжей как подножкой и, подтянувшись, забрался внутрь и плюхнулся в свободное кресло.

– Хвала Аллаху, он нам помогает! – воскликнул имам, и хотя Хаджи не мог его услышать, он улыбнулся в ответ, крепко стиснул ему запястья, после чего снова развернулся к пульту управления, готовый подняться в воздух.

Однако в это мгновение над ними внезапно зависла чья-то тень. В ужасе посмотрев вверх, имам сквозь стекло кабины увидел другой вертолет, наглухо запечатавший их в тесном гробу воздушного пространства, и этот незваный пришелец, будучи более крупным и более быстрым, мог навязывать свою волю.

– Давай! Давай! – закричал имам. – Ты должен взлететь!

Но пилот второго вертолета ловко маневрировал своей тяжелой машиной, и стоило Хаджи сдвинуться вперед, как его соперник уже оказывался спереди, перекрывая ему дорогу; точно так же происходило и при попытках вильнуть вправо или влево, и имам в ужасе наблюдал, как лицо Хаджи сжимается в отчаянную гримасу затравленного зверя.

– Набирай высоту, он струсит и освободит путь! – завопил имам, не сознавая того, насколько бесполезно и глупо пытаться таранить лыжи другого вертолета лопастями своего собственного несущего винта.