Возможно, Лилли эта история нравилась потому, что раньше она страдала от своей хромоты так же, как я от своей одноглазости. Однако она кое-что осознала: есть нечто гораздо лучшее, чем красота.

– Тебе понравилась эта сказка, Макс? – спросила малышка и погладила его по шерсти.

Макс с довольным видом что-то пробурчал. Лилли поцеловала его в морду и сказала:

– Я люблю тебя, пупс-вонючка!

Макс счастливо вздохнул.

– И тебя я тоже люблю, – сказала Лилли мне и поцеловала меня в мордочку тоже.

Меня это ошеломило. Со мной, кроме Макса, так ласково не обращался никто на всем белом свете. Даже Синее Перышко.

«Ты найдешь себе подругу получше, чем я», – так сказала эта птица, когда привиделась мне ночью.

Лилли не смогла бы указать мне путь в трудной ситуации – так, как это сделала Синее Перышко. Однако она рассказывала мне истории, которые устанавливали между нами связь. Они гладила меня. И целовала. Но самое главное заключалось в том, что она подарила мне свое сердце. А это самое лучшее, что может сделать подруга. Поэтому я решила, что и я подарю этому ребенку свое сердце.

– Лилли, это еще что такое?!

Такими словами разбудила нас на следующее утро хозяйка (о прародительница собак, я теперь тоже называла эту женщину «хозяйкой»!).

– Что случилось, мама? – зевнула Лилли и стала потягиваться.

Макс тут же поднялся на ноги.

– Мы же тебе сказали, что ты не должна спать рядом с собаками!

– Да, сказали, – кивнула Лилли и придала своему лицу упрямое выражение.

– Ну и…

– Но вы не объяснили мне, почему!

– Да потому, что мы… – хозяйка показала взглядом на меня.– …мы еще слишком мало знаем эту собаку.

– Моци живет у нас уже несколько недель.

Эти люди теперь звали меня «Моци» – во-первых, потому, что произносить имя «Морицене» было уж слишком трудно, и, во-вторых, потому, что я довольно часто рычала, когда его слышала (пусть даже и не так часто, как в самом начале).

– …и Моци не делает мне ничего плохого!

Женщине, похоже, это не показалось убедительным. Макс подошел к ней и прижался к ее ноге. Я встала – и почувствовала при этом, что у меня в животе как будто что-то потянули. Возможно, тот сухой корм, который давала мне хозяйка, не очень хорошо переваривался.

– Понимаешь, – сказала Лилли, – Максу тоже хотелось, чтобы я спала рядом с ними!

– А вот мне этого не хотелось, – возразила хозяйка.

– А как ты собираешься помешать мне спать рядом с ними? Ты что, всю ночь будешь караулить?

Лилли дерзко посмотрела на мать. Малышка позволяла себе это потому, что знала: ее любят и будут любить, как бы плохо она себя ни вела.

– Хм…

Женщина попыталась подыскать надлежащий ответ, но так и не смогла его найти. Она молча посмотрела на Макса, все еще прижимавшегося к ее ноге, а затем опять на свою маленькую дочь, которая бросилась в ее объятия и взгляд у которой был уже не дерзким, а полным надежды:

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!.. У меня не бывает плохих снов, когда я сплю рядом с обеими этими собаками.

Точно так же, как и у нас с Максом не бывало кошмаров, когда мы с ним спали рядом.

Хозяйка посмотрела на меня испытывающим взглядом. Я даже не пошевелилась. Я лишь чувствовала, что у меня в животе как будто что-то тянут.

– Ты ведь можешь прийти спать к нам, чтобы быть уверенной, что ничего плохого не произойдет, – сказала Лилли.

– Я уж точно не буду спать перед камином.

– Тогда мы все ляжем в вашу кровать.

– А папа?

– Он тоже сможет спать рядом с нами!

– Вряд ли он этому обрадуется.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..

Женщина снова посмотрела на меня. Посмотрела испытывающим взглядом – как будто хотела понять, может ли она мне доверять. И как будто я и в самом деле могла представлять какую-то опасность для ее малышки. Но этот ребенок ведь был моей подругой! Я никогда не сделала бы Лилли ничего плохого. Чтобы доказать это, я сделала нечто такое, что раньше считала совершенно невозможным: я подошла к ней и лизнула ее руку.

– Знаешь, моя красотка, – улыбнулась она, – а я сегодня ночью тоже буду спать рядом с вами возле камина.

Вечером она разложила перед камином целую гору подушек и одеял, и мы все расположились поудобнее. Ее муж, пришедший с работы домой чуть позже, увидел все это и усмехнулся:

– Вы тут, я вижу, уютненько устроились.

– И ты ложись рядом с нами! – предложила Лилли.

– О нет!.. У меня завтра важная встреча, и мне необходимо хорошенько выспаться…

– Ты как-то раз сказал, – перебила его хозяйка, – что работа никогда не должна быть важнее, чем семья.

– Да, я такое говорил, – вздохнул мужчина и вышел из комнаты.

Однако вскоре он пришел обратно с одеялом и подушкой и заявил:

– Эй, а ну-ка подвиньтесь!

В общем, мы улеглись спать все вместе. Лилли, Макс, хозяйка, хозяин и я. Прямо-таки как та свора, в которую я входила когда-то в пустыне и которая состояла и из собак, и из людей.

– Мама, а что мне подарят на Рождество? – спросила Лилли, когда мы вернулись домой с прогулки.

Это был самый холодный день за всю мою жизнь: влажный воздух, казалось, превращался на моей шерсти в лед.

– Скажи, скажи, скажи! – настаивала девочка.

– Тебе нужно немного потерпеть! – сказала хозяйка.

– Скажи! Скажи! Скажи! Скажи!

– Ты что, не слышишь? Тебе нужно немножко потерпеть.

– Скажи! Скажи! Скажи! Я еще десять тысяч раз произнесу «скажи», если ты не признаешься.

– Смотри не утомись!

Ее мать не позволяла себя уговорить.

– Скажи! Скажи! Скажи!..

Макс несколько дней назад пытался объяснить мне, что такое Рождество, но ему это так толком и не удалось. Я поняла только то, что люди устанавливают у себя в доме дерево, на которое вешают странные разноцветные предметы и светильники и делают друг другу подарки. При этом они также всегда дают Максу что-нибудь замечательное – чаще всего толстенные кости с хрящами. Все это люди делают потому, что когда-то давным-давно родился ребенок, который значит для них так же много, как собака-мать – для собак.