– Не… совсем, – возразил Человек-Утка. Он посмотрел на блюющих, исходящих паром собак и вздохнул. – Как нам не хватает Гаспода. Уж он-то знал бы, что делать.

– Банка, – неуверенно сказал аптекарь.

– Запечатанная воском, – повторил Вильям.

– И вы хотите по одной унции…

– Анисового масла, масла рапунцеля и скаллатинового масла, – продолжил Вильям.

– Первые два – без проблем, – сказал аптекарь, глядя на короткий список, врученный ему Вильямом, – но целой унции скаллатинового масла не наберется и во всем городе, понимаете вы это? Капелька размером с булавочную головку стоит пятнадцать долларов. У нас есть примерно чайная ложка этого масла, и мы держим его в запаянной свинцовой коробке, под водой.

– Ну что же, тогда покупаю на пятнадцать долларов.

– Вы никогда не сможете отмыть этот запах с рук. Оно действительно не для обычной…

– В банке, – терпеливо повторил Вильям. – Запечатанной воском.

– На фоне скаллатины, запах двух других масел вы не сможете даже различить! Они-то вам зачем?

– Страховка, – ответил Вильям. – О, и не забудьте протереть банку эфиром, после того как запечатаете ее, а потом не забудьте смыть сам эфир.

– Вы собираетесь использовать ее для чего-то противозаконного? – спросил аптекарь. Он увидел выражение на лице Вильяма и быстро добавил: – Просто полюбопытствовал, можете не отвечать.

Когда продавец ушел исполнять заказ, Вильям направился в парочку других магазинов и приобрел толстые перчатки.

Как раз к его возвращению, аптекарь принес масла к прилавку. Он держал в руках небольшую стеклянную банку, заполненную жидкостью, в которой плавал стеклянный пузырек еще меньших размеров.

– В большой банке просто вода, – пояснил он, вынимая затычки из носа. – Вот, держите поосторожнее. Стоит вам уронить это, и мы можем сказать «прощайте!» нашим носовым пазухам.

– А чем оно пахнет? – поинтересовался Вильям.

– Ну, если я скажу «капустой», это будет примерно половина правды.

Затем Вильям отправился к себе на квартиру. Миссис Секретум не одобряла, когда постояльцы появлялись среди дня, но сейчас Вильям был, похоже, вне ее сферы интересов, поэтому она ему едва кивнула, пока он поднимался наверх.

Ключи хранились в старом сундуке, стоявшем у изножья его кровати. С этим сундуком Вильям прибыл в Хагглсоунс; поэтому он и сохранил его, чтобы иметь возможность время от времени пинать.

Его чековая книжка тоже была в сундуке, он забрал и ее.

Пока он копался в вещах, звякнул его меч.

В Хагллстоунс он с удовольствием изучал фехтование. В зале было сухо, ученикам разрешалось надевать защитную амуницию, и никто не пытался вдавить твое лицо в грязь. На самом деле он завоевал титул чемпиона школы. Но не потому, что был так уж хорош. Просто остальные были еще хуже. К этому виду спорта они подходили так же, как и ко всем прочим – с дикими воплями бросались в атаку, используя меч вместо дубинки. Это означало, что если Вильяму удавалось избежать первого яростного удара, он побеждал.

Меч он оставил в сундуке.

После некоторого размышления он достал старый носок и завернул в него полученную в аптеке баночку. Порезать кого-нибудь осколками стекла не входило в его планы.

Мятное масло! Неплохой выбор, но они видимо просто не знали, что еще можно раздобыть в городе…

Миссис Секретум очень любила тюлевые занавески, за то, что они позволяли смотреть наружу, но не пропускали чужих взглядов внутрь. Вильям прятался за одной из них, пока не убедился, что смутная фигура на соседней крыше – горгулья.

Для горгулий здесь было ничуть не более подходящее место, чем на Блестящей улице.

В чем польза от горгулий, вспомнил он, спускаясь по лестнице, так это в том, что им никогда не скучно. Они готовы целыми днями таращиться на что угодно, и чувствуют себя при этом вполне счастливыми. С движением не так просто. Они передвигаются быстрее, чем люди полагают, но все-таки не быстрее человека.

Он вихрем пронесся через кухню, услышав как подавилась возмущением миссис Секретум, а затем выскочил через заднюю дверь и перемахнув через стену оказался в переулке.

Кто-то подметал мостовую. На секунду Вильям подумал, что это переодетый стражник, или даже переодетая сестра Дженнифер, но потом сообразил, что никому и в голову не придет переодеться в гнолла. Для начала, потребовалось бы прикрепить себе на спину целую компостную кучу. Гноллы ели практически все. То, что они не ели, они таскали с собой и ревниво берегли. Никто и никогда не изучал их, чтобы узнать – зачем. Возможно, аккуратнейшим образом рассортированная коллекция капустных кочерыжек была признаком высокого статуса в гнолльем сообществе.

– Д'р'й д'н', м'р C'лв'e, – проквакало создание, облокотившись на свою метлу.

– Э… привет… э…

– Сн'г'к.

– А? Да. Спасибо. До свидания.

Он прошел переулком, пересек улицу и свернул в следующий переулок. Он не знал, сколько горгулий следят за ним, но на то, чтобы перебраться через улицу, им понадобится некоторое время…

Откуда этот гнолл знает его имя? Вряд ли они встречались на вечеринке. Кроме того, все гноллы работают на… Гарри Короля…

Ну что ж, его предупреждали, что Король Золотой Реки никогда не забывает должников…

Вильям прошел несколько кварталов, всячески скрываясь и запутывая следы в темных аллеях, переходах и вонючих двориках. Он был уверен, что обычный человек обязательно потерял бы его след. Но он полагал, что его преследует человек не обычный. Мистер Ваймс любил называть себя простым копом, а Гарри Король считал себя неограненным алмазом. Однако Вильям подозревал, что мир просто усеян останками людей, поверивших им на слово.

Он замедлил бег и взобрался на какую-то лестницу, приделанную к наружной стене здания… И начал ждать.

«Ты идиот, – сказал ему внутренний редактор. – Кто-то пытался убить тебя. Ты скрываешь информацию от Стражи. Водишься со странными людьми. А сейчас ты собираешься сделать такое, от чего мистер Ваймс будет неделю кипятком писать. И ради чего?»

«Потому что от этого кровь играет в жилах, – ответил он сам себе. – А еще потому, что я не позволю меня использовать. Никому».

В дальнем конце переулка раздался тихий звук. Человек, не готовый к этому, ни за что бы его не расслышал. Это было сопение. Кто-то принюхивался.

Вильям глянул вниз и разглядел в сумраке четвероногую фигуру, которая бежала рысцой, опустив морду к земле.

Он тщательно прикинул дистанцию. Объявить о своей независимости – это было одно. А вот напасть на сотрудника Стражи – совсем другое.

Вильям швырнул хрупкую банку по дуге с таким расчетом, чтобы она приземлилась на 20 футов впереди оборотня. Потом спрыгнул с лестницы на верх стены, а оттуда перескочил на крышу сортира во дворе, как раз в тот момент, когда банка со звуком «чпок!» разбилась внутри носка.