Ба-бах! — рядом грянул оглушительный разрыв гранаты… и на меня упало небо или что-то другое, не менее тяжелое!

В себя я приходил тяжело — все тело болело, как будто его пропустили через мясорубку, причем несколько раз: вначале в одну сторону, а потом в другую. В голове царил аттракцион «Иллюзион», а во рту присутствовал соленый привкус крови.

Картинка прыгала перед глазами как белка в колесе. Моя голова моталась из стороны в сторону — меня бесцеремонно тащили по земле, схватив под мышки.

— Алексей Иванович, вы очнулись? — раздался над ухом встревоженный голос Енота. — Как вы себя чувствуете? Говорить можете?

— Могу, — сдерживая подступающий к горлу комок рвоты, прошептал я. — Поставьте меня на ноги, а то от этой тряски только хуже.

С помощью парней я встал на ноги. Отхлебнув воды из фляги, я понял, что все не так уж и страшно. Да, все тело ломило от боли, ноги подкашивались и в голове звенели колокола, но тело было целым — открытых ран и переломов не было, а значит, все остальное не важно.

— Долго я провалялся в отключке? — спросил я, когда мы вышли к дороге. Хотя вышли — громко сказано, точнее меня вынесли.

— Минут двадцать, — ответил Енот. — Мы с Данилой не сразу поняли, что произошло, а как только сообразили, где вас искать, так сразу же пришли вам на помощь.

Я сел на землю, прислонившись спиной к бетонной плите, которая торчала из склона на обочине дороги. Данила убежал вперед по дороге и встал в дозоре, обеспечивая нашу безопасность.

Тазик пригнал к дороге мою «Хонду», в которую они вместе с Енотом начали загружать трофейное оружие и уцелевшие боеприпасы. Оружия было мало: два автомата Калашникова, одно охотничье ружье и два карабина Симонова. Все остальное оружие было повреждено огнем или нашими пулями.

Машину пригнали только ради меня — сам я до нее не дошел бы. Облокотившись на кожаную спинку заднего сидения «Хонды», я тут же уснул.

Проснулся я от того, что меня осторожно пытались вытащить из машины. Проспал я всего минут двадцать, но этого вполне хватило, чтобы из машины я вылез сам и даже смог дойти до своей комнаты.

Приняв душ и переодевшись, я выпил несколько болеутоляющих таблеток и пошел в штаб. В моей аптечке были не только болеутоляющие препараты, была «химия» и посерьезней, но она останется нетронутой, пока не наступит нужный момент — слишком серьезные последствия вызывали эти импортные пилюли!

Проходя мимо спортзала, переделанного в лазарет, я с удивлением обнаружил много раненых, которым делали перевязки. Раненых было человек десять-пятнадцать.

— Откуда столько раненых? — спросил я у девушки, которая отмывала пол коридора от крови.

— Привезли после боя на дороге возле железорудного комбината, — грустно ответила девушка. — Здесь только легкораненые. Тяжелораненых сразу же увезли в городскую больницу. Убитые лежат на плацу, рядом с мастерскими.

— Сколько убитых и тяжелораненых? — ошарашенно спросил я.

Я и не ожидал, что мы понесем такие потери в первом же серьезном бою. Все-таки наши бойцы находились на хорошо защищенных позициях, да и засада с применением дистанционных взрывных устройств предполагает прежде всего потери среди тех, на кого устраивается засада. Значит, бородачи оказались слишком хорошими вояками, если смогли так сильно «пощипать» наших бойцов.

— Трое — убитых, восемь — тяжелораненых, четырнадцать — легкораненых, — ответила девушка.

— Кто среди убитых?

— Я не знаю их имена.

Ничего не ответив, я медленно пошел дальше по коридору. В штабе было многолюдно, даже большое помещение актового зала казалось маленькой комнатушкой из-за того, что в него сейчас набилось не меньше полусотни мужчин.

Среди присутствующих были: братья Патроховы, Владимир Серов, атаман керченских казаков, несколько парней в милиционерских мундирах и еще десятка три мужчин в возрасте и совсем молодых парней. Почти у всех было оружие. Автоматы Калашникова, пистолеты-пулеметы Шпагина и винтовки Токарева лежали на столах, висели на стенах, стояли прислоненные к стульям и креслам.

Я тихо зашел в зал и с облегчением сел на ближайшее кресло. В голове еще кружилось и звенело, но болеутоляющие таблетки уже подействовали — боль забилась в самый уголок и лишь изредка показывала оттуда свою оскаленную пасть.

Наверное, я даже уснул, сидя в кресле. Очнулся от того, что кто-то осторожно коснулся моего локтя.

— Спишь? — тихо спросил севший рядом со мной Витя Патрохов.

— Да. Что-то близкие разрывы гранат на меня плохо действуют.

— Может, выпьешь? — Виктор протянул мне стакан, наполненный коньяком.

— Нет, не хочу, — на самом деле выпить я хотел, но после приема болеутоляющего средства спиртное могло меня надолго «вырубить». — Как прошла засада?

— Плохо, очень плохо! Интернатовские пацаны — неважные бойцы, — глядя перед собой, ответил Витя. — Задора в них много, а мозгов и опыта — мало. Ты представь, все наши потери только из-за неосторожности и халатности. Двое «косоруких» кинули гранаты так, что они отскочили от забора прямо под ноги своих же бойцов. А еще двое высунулись из-за укрытия, чтобы снять на мобильный телефон, как взрываются газовые баллоны. Оба пострадали от осколков.

— Охренеть! А чего тогда здесь царит веселье? — спросил я, показывая на людей, собравшихся в штабе. На столе появилась картонная коробка, в которой мелодично перезванивало стекло: — Вон, ящик коньяка принесли, сейчас на радостях перепьются все!

— Победу отмечают! Все-таки больше сотни боевиков завалили. Трофеи опять же кое-какие собрали. Чем не повод для пьянки?

— А как в целом прошла засада?

— В целом, если не считать косоруких метателей гранат и любителей снимать домашнее видео, нормально, — ответил Виктор. — Исламисты приехали на четырех автобусах. Генка подорвал газовые баллоны. Честно говоря, я ожидал большего эффекта — особой поражающей мощи не было. Много огня и шума. Если бы противник передвигался на бронированной технике, так, вообще, от этих баллонов толку никакого. Взрывом опрокинуло на бок два автобуса. Сразу после взрыва в течение минуты огненный шквал из всех стволов. Задумка соединить два ППШ в одну спарку была очень удачной — концентрация огня была настолько высокой, что автобусы превратились в решето, в первые же секунды боя. Несколько бойцов противника уцелело, они пытались уйти назад, но твой парень из ДШК, длинными очередями отрезал им дорогу. Только не спеши радоваться, — сказал Виктор, видя, как я усмехнулся. — От длинных очередей старичок ДШК взорвался. Твой пулеметчик в рубашке родился — как ему отлетевшим затвором башку не проломило, до сих пор удивляюсь.

— Много трофеев взяли?

— Нормально: автоматов штук сорок, три пулемета, восемь ручных пулеметов, гранатометов с десяток. Взяли даже один миномет и к нему шесть ящиков мин. Патронов примерно по две сотни на каждый ствол. Можно было и больше трофеев взять, но остальное или пулями побило, или в огне сгорело.