Но к бостонцам, в Филадельфию, Александр Сергеевич решил не ехать. Там скучно и в целом как-то не так.

Поэтому отправился в Тегеран.

Странно, что вот чудовищу Левиафану повезло. С давних пор Левиафан – то, Левиафан – сё.

А в Библии-то у Левиафана был ведь подельник по чудовищным чудесатостям. И звали этого подельника как? Правильно, звали это чудовище, которое дружило с Левиафаном в пучине мрака, Бегемот.

Вот Бегемоту не повезло. Никто не назовёт ничего выдающегося Бегемотом.

А почему? А потому что стереотипы. Левиафан – это значительно. А Бегемот – это почему-то нет, не значительно.

Подобная зашоренность ранит меня сильнее осознания факта наличия в моей стране министра по культуре.

Все мы неправильно толкуем конфликт спальника и Ивана из «Конька-Горбунка».

Я это решительно утверждаю.

Мы думаем, что дело в зависти бывшего конюшего к нынешнему конюшему. А это совсем не так. Уверен, что Ершов очернил мотивы спальника.

Должность государева конюшего – высшая придворная должность в Московской Руси. До решения Земского собора 1612 года. Земский собор, избрав на развалинах страны первого царя из Романовых, решительно отменил должность государева конюшего как опасную, страшную и чуть ли не диаволову.

В чём тут дело? Тут дело в том, что как указывал в XVII веке шведам перебежчик Котошихин: «А кто бывает конюшим, и тот первый боярин чином и честью; и когда у царя после его смерти не останется наследия, кому быть царём, кроме того конюшего иному царём быти некому, учинили б его царём и без обирания (избрания)».

Благо конюшим государским до своего провозглашения царём (без законных выборов) был Борис Годунов.

А до Бориса Годунова при малолетнем Иване Грозном конюшим был любовник его матери Елены Глинской, князь Иван Фёдорович Телепнёв Овчина Оболенский. А после Годунова конюшим был липовый дядя липового царя Дмитрия Михаил Федорович Нагой.

При первых Романовых, когда судьба династии висела на волоске, конюший был угрозой. Конюший при слабом царе – стопроцентный преемник. Будущий царь.

Царь в «Коньке-Горбунке» бездетный, наследника не имеет. Слабый старичок. Свадьба на пятнадцатилетней Царь-девице – это его последняя попытка спасти династию. Опоры среди бояр и служилого дворянства царь не имеет. Немного декадент царь-батюшка. Ласкает лошадей. Дегенеративный немного самодержец.

Вот так, на «гей, повозке», государь вкатился в трагические дни конца своего царствования.

Ведь случись с царём что (а с ним и случилось в котлах), царем без выбора стал бы Иван (а он и стал). Чувствуете тонкую композицию?

Спальник бьёт в тревожный колокол:

То есть спальник собирается перечислить перед Боярской думой все обвинения против самозванца. Это как если бы начальник одного из главков КГБ с двумя пистолетами ворвался на съезд и попробовал арестовать хоть бы и Ельцина. «Спасайте государя! – кричит спальник. – Отечество в опасности! Режим порочен отсутствием достойной смены! Спасайте государя!» – хрипит в отчаянии спальник, грызёт крест нательный. В глазах предчувствие пепелища, смуты, острого края, за который не уцепиться. Погибель! Всему конец!

Слышит спальник слова Ивана:

«Чернокнижник, злодей, басурманин, склонный к католицизму, поедающий мясо в пост» – это ведь слухи, прямые обвинявшие Лжедмитрия. И не только первого Лжедмитрия, но и следующего тоже. И всех последующих антихристов на троне.

Кто такой спальник? Спальник – это подчинённый постельничего. Государев постельничий – это, в первую очередь, не «постель» царя, а тайный сыск. Направленный не только на прямые злоумышления против царя, но и на изобличение волшебства, колдовства и чародейства, нацеленных на государя. При вступлении в должность постельничий даже присягу давал «хранить государеву постель от колдовства и волшебства».

И вот спальник через голову своего начальника решается ломиться в Боярскую думу. Это означало страшенный риск, я вам доложу. Царь находился под полным контролем конюшего Ивана. Он назначил его, неграмотного лежебоку, на должность боярина, аналогичную должности коннетабля во Франции и лорда-констебля в Англии. Назначил крестьянина, любимца своего. Сам Иван Васильевич Грозный не мог себе позволить подобного для своих любимцев, Малюты и Басманова. И тот, и другой на пике своей карьеры были лишь думными дворянами. А тут преемник! И к царю спальник решается ломиться через голову вышестоящего начальства, чтобы предупредить о грядущей гибели. О том, что капкан захлопывается!

Тщетно.

После восшествия на трон Ивана даже и не знаю, что там со страной приключилось. Наверняка поляки пришли. За своим Коньком-Горбунком. А за Царь-девицей, вероятно, татары и турки. Ведь Царь-девица – дочь Полумесяца. Смекаете, да? И сестра Солнца. А Солнце – один из титулов стамбульского падишаха.

Иван восходит на трон рядом с котлом с вареной человечиной. Для царствования начало символическое, предрекающее библейских масштабов скверну, голод и пожирание людьми человеков.

Заканчивается сказка жутко. Царь-девица над котлом со сварившимся заживо человеком, над этим страшным бульоном говорит толпе:

А народ, народ что?