Чонси облегченно вдохнула и принялась энергично укладывать вещи в чемодан.

— Моя дорогая, — добавил Делани. — Мэри не поедет с тобой. У меня такое ощущение, что они с Люкасом нашли друг друга и не собираются расставаться. Жизнь иногда бывает очень простой и весьма приятной, разве не так?

Его лицо оставалось совершенно непроницаемым, хотя он не мог не заметить, что его жена дернулась, как от сильного удара. Как хорошо, что он никогда не признавался ей в любви. У него что-то заныло внутри, а с уст сорвались грубые слова.

— Что же до развода, то я подам заявление, когда мы вернемся. Думаю, что в Англии это будет намного сложнее. Разумеется, всю вину я возьму на себя. Я даже готов признаться в супружеской измене.

— При этом ты не погрешишь против истины, — горько заметила она.

— Ну, конечно, я все время забываю, что ты уже хорошо знаешь меня. Очевидно, мне нужно подобрать такую жену, которая позволила бы мне ухаживать за ней, а не наоборот. Мы отправляемся завтра на рассвете, Чонси. Нет, извини, — неожиданно поправил он себя, — не Чонси, а Элизабет Джеймсон Фитцхью. Твое полное имя звучит так формально. Кстати, Элизабет, мы ведь с тобой находимся в законном браке, и я уже проконсультировался со своим адвокатом. Так вот, моя дорогая, хоть ты и скрыла от меня свое полное имя, наш договор о том, что мне не нужны твои деньги и собственность, может оказаться недействительным. Он назвал это «введением в заблуждение». Забавно, не правда ли? Сколько иронии во всем этом деле! Но ты не волнуйся, дорогая, я не собираюсь отправить тебя в Англию нищенкой. Во всяком случае, полной нищенкой.

На следующий день они погрузились на борт великолепного парохода «Сенатор» и отправились в Сакраменто. Погода была прекрасной, и Чонси надела единственное платье, которое она взяла, а на плечи набросила бархатную бордовую накидку. Как все было не похоже на их прошлое путешествие! Пассажиров было много, и она пристально вглядывалась в их лица, опасаясь, что среди них может оказаться Пол Монтгомери. Вскоре она поняла, что ее опасения напрасны, так как Делани не отпускал ее от себя ни на шаг.

Вещей у них было не так уж и много. Все они были упакованы в два больших чемодана, которые без особого труда мог нести ее муж. Накануне она по совету Делани купила себе на свои деньги две шерстяные толстые юбки и две свободные льняные блузки. И еще тяжелые ботинки.

Поздно вечером пароход свернул в устье реки Сакраменто, и Чонси уединилась в каюте, напряженно размышляя о своей будущей судьбе. Делани вел себя отстраненно, демонстрируя полное равнодушие. Конечно, он был вежливым и деликатным, но, к сожалению, не более того.

— Ты останешься здесь, моя дорогая, — сказал он ей с самого начала, показывая на каюту. — Думаю, на сей раз у тебя хватит здравого смысла не перечить мне?

— Да, — покорно согласилась она. — Я буду сидеть здесь. А ты? — спросила она, заглядывая ему в глаза.

— Полагаю, что мне пора заняться тем, чем занимаются все порядочные мужчины, — играть в покер, курить ароматные сигары и пить прекрасный портвейн.

— Ты не пообедаешь со мной?

— Думаю, это излишне. Я могу забыть о манерах и в очередной раз нагрубить тебе. Увидимся позже, дорогая.

Да, он был необыкновенно любезен с ней. Причем настолько, что ей хотелось выть. Она задумчиво поглощала свой обед, не замечая вкуса еды. Хорошо бы он поскорее простил ее и не терзал своей холодной сдержанностью! За этими грустными размышлениями прошло несколько часов. Устав от тягостного одиночества, она прилегла на кровать и уснула.

Вскоре она вскочила — кто-то сильно тряс ее за плечи.

— Чонси, вставай, — проворчал Делани. — Мы сходим. Оденься потеплее.

— Но еще даже не рассвело, — сонно промолвила она, машинально убирая с лица волосы.

— Этот пароход войдет в порт в пять утра. Затем мы пересядем на небольшое судно и отправимся в Мэрисвиль, примерно в пятидесяти милях отсюда. Я не хочу терять ни минуты.

— Мы уже в Сакраменто?

— Да, но, боюсь, города ты не увидишь. В семь часов мы должны быть на другом судне.

— Где ты провел ночь, Дел? — не удержалась она.

— Не думаю, что тебе это будет очень интересно, моя дорогая, — насмешливо сказал он и усмехнулся.

— Да, ты, вероятно, прав. — Она понуро опустила голову и еще больше загрустила.

Через полчаса они уже стояли на палубе, наблюдая, как пароход заходит в порт. Утро было прохладным, но небо было чистое, что обещало неплохую погоду днем.

Делани твердо взял Чонси за руку и повел вниз по трапу.

— Наше судно рядом, — сказал он, показывая куда-то в сторону.

Пока они шли к небольшому пароходику, Чонси снова поразилась разнообразию окружавшей их толпы. Кого здесь только не было — китайцы с иссиня-черными волосами, испанцы в ярких сомбреро и жилетках, высокие, мускулистые негры в белых свободных рубахах. Но больше всего встречалось мужчин в куртках, часто рваных и потертых, и в грязных ботинках, куда были заправлены брюки.

Делани находился на пароходе рядом с ней, не оставляя без присмотра ни на минуту. Многие мужчины играли в карты и жевали табак.

— Хорошо, они хоть на пол не плюют, — тихо заметила Чонси, у которой привычка жевать табак всегда вызывала брезгливость и отвращение.

— Да, но все же будь начеку, — улыбнулся Делани, не глядя на нее.

Путь в Мэрисвиль оказался намного длиннее, чем они предполагали. На реке было много отмелей, и пароходику приходилось постоянно лавировать между ними, чтобы не застрять на целый день. Окружавший их со всех сторон ландшафт был угрюмым и монотонным: зеленоватые холмы, изредка украшенные небольшими кустами да низкорослыми дубами.

— Мы не будем останавливаться в Хок-Фарме, — пояснял Делани. — Генерал Саттер и его сыновья — не обыкновенно интересные люди… А вон там, на севере находится гора Шаста, самая высокая точка хребта Сьерра-Невада.

Чонси слышала его голос, но не понимала, о чем он говорит. Ей показалось, что он устал. Да, действительно ирония судьбы!

— Мэрисвиль! — прогремел рядом с ней громкий голос матроса. Она даже подпрыгнула от неожиданности.

Чонси внимательно смотрела на открывшийся ее взору маленький городок. Он представлял собой хаотическое нагромождение палаток и деревянных строений, установленных, как ей показалось, без какого бы то ни было расчета или порядка. Городок раскинулся на площади примерно пятидесяти ярдов, и на всем этом пространстве не было ни единого деревца. Видимо, все деревья были срублены во время холодной зимы для отапливания лачуг. И все же при виде этого места ее охватило волнение, чем-то напоминающее то чувство, которое возникло у нее, когда она впервые увидела Сан-Франциско. Пароход встречала большая группа мужчин, стоявших на длинном причале и энергично размахивавших фетровыми шляпами. Чонси прижалась к мужу, так как самые нетерпеливые пассажиры уже бросились к борту, чтобы первыми сойти на берег. На нее налетела миссис Доббс, пышная женщина с ярко-рыжими волосами.