Этен кивнул и снова повернулся к костру. Зейлан же никак не могла отвернуться от Готара, задаваясь вопросом, лежал бы он сейчас в пламени костра четвертым усопшим, если бы не она. Хранитель выдержал ее взгляд и, кивнув, предложил ей последовать за ним. Девушка повиновалась, и Готар мучительно медленными шагами направился к срубленному дереву, которое большинство стражников использовали в качестве скамьи.

Со стоном он сел. Зейлан сняла с пояса волшебный меч, прислонила его к стволу дерева и заняла место рядом со стражником. Готар полез в карман своего плаща и вытащил какую-то баночку. Зейлан сначала подумала, что это средство от боли, но это был белый крем. Он опустил палец в баночку и намазал его себе под нос.

– Это от вони, – сказал он, отвечая на ее вопросительный взгляд. – Я ненавижу запах горелого человеческого мяса.

Зейлан кивнула, ибо сладковатый аромат обгорелой человеческой плоти претил и ей тоже. К счастью, эта ночь не была спокойной и сильные порывы ветра быстро разгоняли дым.

Готар протянул ей банку. Зейлан колебалась всего секунду и, прежде чем придумать что-нибудь, взяла мазь, которая имела приятный цветочный аромат. Любой другой стражник, вероятно, отказался бы от нее из боязни показаться слабым, но ей Готар мог доверять. Он, вероятно, был жив только из-за нее и не будет думать о ней плохо.

Он спрятал баночку в кармане своего плаща и снова наклонился вперед, подперев сложенные под подбородком руки тростью. Готар не выглядел старше девятнадцати-двадцати лет, и видимых поражений на его лице и теле не было. Благодаря целительским способностям все раны уже затянулись, а шрамы исчезли.

– Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты спасла меня.

– Это же само собой разумеется.

– Нет, это не так. Ты была не обязана.

Зейлан в задумчивом безразличии пожала плечами. Она гордилась тем, что спасла Готару жизнь, но вместе с тем стыдилась того, что произошло в дальнейшем. Поверженная эльвой, она стала абсолютно бесполезной, и Ли пришлось покинуть поле боя и деревню. Это принесло смерть невинным людям, которые могли бы рассчитывать на спасение, если бы капитан продолжал сражаться с эльвами своим магическим оружием в то время, как ему пришлось выносить девушку с поля битвы.

– Кори навестил меня сегодня, – сказал Готар после продолжительного молчания.

– Чего хотел фельдмаршал?

– Услышать мою версию того, что произошло в деревне.

– И что ты ему сказал? – спросила Зейлан тихим неуверенным голосом. Ее раздражало, что она не может скрыть свои чувства. Но на завтра было назначено слушание, касающееся того, что произошло между Зейлан и Деррином, а также прямого игнорирования ею приказа командира. Девушка не могла оценить исхода этого слушания, и поэтому неуверенность съедала ее изнутри.

– Что я благодарен тебе, но не могу отрицать того, что ты проигнорировала приказ Ли. Этим ты подвергла опасности других, и мы не можем позволить себе оставить это просто так. Что, если бы за тобой последовали другие послушники? – спросил Готар.

Зейлан кусала губы и молчала. Что-то подобное ей уже говорил Ли, и он был прав, но от Готара, по крайней мере, она получила больше поддержки. Смертной казни среди Хранителей не было, так что, по крайней мере, этого девушка не боялась. Но все же она только начинала обучение мастерству Хранителей и могла быть лишена возможности проходить дальнейшую службу на Стене. Что будет с ней, если фельдмаршал примет решение, что она не стоит тех неприятностей, что приносит, и отправит ее прочь?

– Но еще я сказал Кори, что ты просто пытаешься показать себя, доказать, что в тебе есть что-то такое, что делает тебя нужной здесь, на Стене, и никто не может винить тебя за это, пока его люди не дадут тебе почувствовать, что ты заслуживаешь права находиться здесь, – продолжал Готар. Слова звучали так, будто Хранитель задыхался, будто речь, которую он должен был произнести, забрала все силы из его истощенного тела. – Деррин и остальные считают, что у них есть право быть здесь, потому что они родились с яйцами. И они не хотят признавать за тобой такое право, потому что у тебя их нет? Но это несправедливо, тем более что мы все знаем, что среди всех новобранцев лучший боец именно ты.

– Спасибо, – пробормотала Зейлан. Она не стала возражать словам Готара, хотя желание проявить себя перед мужчинами не было основной причиной ее поступка. Хотя, возможно, подсознательно девушка и стремилась доказать, что она лучше большинства набранных на службу послушников, когда пренебрегла приказом Ли. В любом случае теперь ее мотивы не играли уже никакой роли. Все, что имело значение для Томбелла, – это ее неповиновение, черта, которая не была свойственна Хранителям и не приветствовалась на Стене.

Готар улыбнулся ей и со стоном поднялся с поваленного дерева.

– Не за что. Для того чтобы приобрести такое мастерство, ты много трудилась. Не позволяй себе думать, что ты хуже, чем другие, только потому, что твое тело – другое. Мужчины просто пытаются тебя запугать и передать тебе собственную неуверенность в себе, но у них ничего не выйдет.

– Я надеюсь, – ответила Зейлан, наблюдая, как Готар медленно побрел прочь. Тяжесть ее сердца ослабла благодаря словам Хранителя, но ее переживания из-за слухов, к сожалению, лишь усилились.

Стук в дверь вырвал Зейлан из ее мыслей. Последние несколько минут она тупо смотрела на шнурки своих сапог, которые, собственно, собиралась завязать. Девушка бодрствовала всю ночь, беспокоясь о слушании, которое должно было состояться сегодня.

Ее тело было совершенно измученным от переживаний и ночного бдения, и, когда девушка утром увидела свое отражение в зеркальном стекле умывальника, она испугалась. Темные круги под ее глазами были похожи на пожарища в деревне, подвергшейся нападению эльвы.

– Зейлан? – спросил голос из-за двери.

Удивленная девушка встала с кровати и открыла дверь для Ли. Она не понимала, зачем он вообще стучит, в конце концов это была его комната. После того как капитан спас ее от эльв, он оставил Зейлан спать здесь, чтобы она могла отдохнуть, не обращая внимания на шум и суматоху общежития. Но из двух ночей стало три, потом четыре, потом пять, и сегодня она все еще была здесь. Девушка спрашивала у Хранителя, должна ли она покинуть его комнату. Но Ли уверял, что она может оставаться здесь так долго, как посчитает нужным, потому что ему есть где ночевать. Тем не менее каждое утро после пробуждения Зейлан говорила себе, что сегодня она точно вернется в общежитие. Но опасность ночевать в одной комнате с другими послушниками после того, что она сделала с Деррином, удерживала ее, несмотря на разговоры других стражников. Зная, что она проводит ночи в комнате Ли, они, конечно, стали распускать пошлые слухи о ней и капитане, в которых не было ни малейшей крупицы истины. Конечно, она беспокоилась о своей репутации, которой эти разговоры, без сомнения, наносили непоправимый вред, но спокойствие и безопасность, которые комната Ли ей предлагала, стоили того.

Ли был одет в полное обмундирование Хранителя. На нем был даже тяжелый плащ с белым мехом, который мужчина элегантно набросил себе на плечи. Вероятно, этого требовало от капитана присутствие на слушании.