Вот так мы и спали тогда – ложечки в коробочке. Я проваливался в сон, крепко обняв ее, вдыхая запах волос, а когда просыпался, они щекотали мне нос. Ровно две недели. Четырнадцать дней и четырнадцать ночей – не считая самую первую, когда заснули уже под утро.

Вспомнилось вдруг, как тем утром ехал домой от Ларки. К Юле. Чувствовал себя сволочью перед обеими. Но вдруг представил, что приду, а Юльки нет, и стало страшно.

Притормозил у скверика, вышел, отломил, озираясь по сторонам, ветку с ближайшего куста сирени. Потом зашел в маленькую пекарню недалеко от дома, купил теплых круассанов. Она только проснулась. Улыбнулась мне так, что вся муть на душе мгновенно растаяла. Круассаны мы тогда ели остывшими. На обед.

Я сделал свой выбор, как оказалось, раз и навсегда. Хотя потом поверх него и лег другой. Полярно противоположный. Вот только тот, первый, никуда не делся. Просто я об этом не догадывался.

Время замкнулось в кольцо. Мне казалось, мы с Юлей должны начать все с нуля, с чистого листа, потому что стали старше на целую жизнь. Совсем другие люди. Может, так оно и есть – во всем, кроме одного. В постели мы остались прежними, ничего не изменилось. Как будто просто перешагнули через эти годы. Когда-то нажали на паузу, а теперь продолжили. Та же страсть, и нежность, и абсолютное доверие. Ее как будто скроили специально под меня. Каждый изгиб, каждая впадинка, запах и вкус – идеальное совпадение. Вилка и розетка, так она говорила. А еще мы дразнили и подкалывали друг друга, отзываясь даже на самые глупые шутки, и это заводило не меньше, чем опасные ласки.

Конечно, я понимал, что секс – это еще далеко не все. Трудно сказать, как сложилось бы у нас с Юлей, если бы Лариса не забеременела. Мы были слишком молоды и так мало друг друга знали. Но сейчас я наконец поверил, что все получится.

В воскресенье мы так и не вылезли из постели, до самого вечера. Благо остатков мозга хватило сразу договориться насчет завтрака и обеда – чтобы принесли. Юлька заикнулась было о том, чтобы одеться и дойти до озера, но тут же сама и передумала.

И правда, чего мы там не видели?

Даже просто лежать, обнявшись, - это уже был такой кайф. Что по сравнению с этим какое-то озеро, пусть даже самое распрекрасное?

И кто бы знал, как не хотелось уезжать!

- Вот так бы сбежать от всех на недельку, - вздохнула она, собирая сумку. – Или на две.

Мечты, мечты… Нет, ну я знал, конечно, один способ...

Даже с учетом вечерних воскресных пробок добрались мы до обидного быстро. Заехал во двор, остановился. Черт, вот сейчас она уйдет – и что?

- Юль, а собаку-то не надо выгулять?

- Это ты про какую собаку сейчас говоришь? – поинтересовалась невинным голоском, облизывая губы самым кончиком языка.

- Про собачью собаку, - пришлось стиснуть зубы, чтобы не расхохотаться.

- Собачью собаку забрали на дачу вместе с Глашкой. А ты думал, с кем он остался?

- А кошка?

- Кошка у нас продвинутая, у нее автокормушка с таймером и автопоилка. Вот бы еще кто-нибудь придумал автолоток – чтобы сам вытряхивался. И, кстати, Дим, завтра мы точно не увидимся. Ну что ты так на меня смотришь? У Глашки родительское собрание в школе.

- Ну и что я буду делать?

Ощущение было такое, словно это меня не взяли на прогулку. Нет, ну я наглый, конечно, но ядрен батон, так не хотелось ее отпускать.

- Не знаю, - Юлька пожала плечами. – Работать, наверно. Или… ты про это?

Ее рука, барабаня пальцами-лапками, пауком пробежала по ноге от колена и устроилась на ширинке, где сразу начало что-то такое происходить. Загадочное.

Ведьма, наверно. Наколдунила.

- Тебе рассказать, что делают нехорошие мальчики, когда рядом нет девочки?

Все тем же невинным голоском, прямо такая девочка-девочка… нехорошая.

- А может, еще и покажешь? – прижал ее ладонь покрепче.

- Мастер-класс? – о, какой взгляд! – Да легко.

- Так, все, - я снял ее руку с того места, которое явно было разочаровано, и поцеловал. – Идите, девушка, идите. Вытряхните киске лоток, там уже наверняка через край.

- Боже, с кем я связалась? – заскулила Юлька, закрыв лицо руками. – Димка, ты ужасный!

- Да, я Гудвин, великий и ужасный. А собственно, почему? Что я такого неприличного сказал? Ты вообще о чем подумала? Я про кошку, а ты?

И правда, Юль, с кем ты связалась? Только не развязывайся, ладно? Я уже без тебя не смогу.

Дотянувшись через коробку, она поцеловала меня и вылезла. Забрала с заднего сиденья сумку, помахала рукой, пошла к парадной. Я еще немного постоял у машины, глядя на ее окна, дождался, когда там загорится свет. Заодно остыл по вечерней прохладе. Можно было ехать за Полиной.

Родители поглядывали на меня как-то странно, но этим все и ограничилось. Но я рано обрадовался.

- Бабушка мне прямо допрос устроила, - с улыбочкой доложила Полина, едва мы отъехали от дома. – Куда ты, с кем ты, зачем ты. И вообще, может, у тебя… хм, личная жизнь. Я сказала, что ничего не знаю, но, боюсь, она не поверила.

- Ну надо было сказать, что да, вполне так личная. Тоже мне тайна.

- Хитренький ты, папуля. Во-первых, ты меня не предупреждал, что это не тайна, а во-вторых, сам рассказывай. Пусть тебе мозг едят кофейной ложечкой. Как будто бабушку не знаешь.

Бабушку я знал без малого тридцать семь лет, поэтому вынужден был согласиться. Съедение мозга кофейной ложечкой мне еще предстояло.

Поздно вечером, после очень даже горячей переписки с Юлькой в воцапе, мне и правда оставалось только последовать ее совету.

Твою мать, как фантик без конфеты!

Ну ладно, Юля, раз такое дело, пойдем другим путем.

Юля

На следующий день суровая реальность напомнила, что Юль Пална не только влюбленная дурочка, но еще и многофункциональное устройство: юрист, совладелец частной компании, дочь любопытной мамы, мама болтливой дочери, плюс мама жадной старой кошки, которая умудрилась обмануть автокормушку и обожраться, а теперь скорбела животом. Вот как это у нее получилось?

С утра апелляция, потом суд первой инстанции, в перерыве административные дела и новая клиентка. На родительское собрание опоздала, а после него Глашкина классная попросила